Сила протеста

Сила протеста
 О Любавичской ребе
(История, рассказанная р-ном Давидом Шохетом)

Мы переехали в Канаду из Голландии. В Торонто моему отцу, рабби Дову-Йеуде Шохету, была предложена должность раввина. У отца были хорошие друзья среди любавических хасидов, живущих там. Рабби Эли Липскер, например, или рабби Шимон Джейкобсон. Они часто приходили к нам, и отец засиживался с ними допоздна, обсуждая вопросы философии хасидизма…

…Это случилось летом 1951 года. Утром, моя мать, вскипятив кастрюлю воды, на минуту поставила ее на край стола. Не успела она моргнуть глазом, как к столу подошла моя полуторагодовалая сестричка и опрокинула кастрюлю на себя. Мы помчались в центральную больницу. С каждой минутой девочке становилось хуже. Проведя первое обследование, врачи сообщили нам, что вероятность того, что ребенок выживет, слишком мала.

Рабби Джейкобсон, друг моего отца, узнав о случившемся, немедленно позвонил в Нью-Йорк, чтобы связаться с Ребе. Когда его соединили, он вкратце рассказал Ребе о том, что произошло, и попросил благословения. Ребе ответил, что еврей всегда должен верить в Б-га, Который обязательно пошлет исцеление.

На следующий день позвонил секретарь Ребе – рабби Ходаков. От имени Ребе он поинтересовался, как чувствует себя девочка. Поскольку все произошло в четверг, решающим днем должна была стать суббота. У девочки, вследствие ожога, началась почечная недостаточность и врачи сказали, что, если это продлится еще три дня, значит, почки сильно повреждены и тогда ничего уже не сможет помочь. В пятницу рабби Ходаков позвонил снова и передал указание Ребе, чтобы мать, как обычно, занималась приготовлениями к субботе, а отец вечером (и, разумеется, днем), произнес субботний “Кидуш”.

Днем, во время второй субботней трапезы, к нам стали ходить наши друзья, любавические хасиды, чтобы выпить “лехаим” за скорейшее выздоровление девочки, и вскоре наша субботняя трапеза превратилась в настоящий фарбренген. Чуть позже мать отправилась в больницу. Вернулась она с хорошими новостями – внутренние органы девочки не пострадали.

Начался долгий путь к исцелению: бесчисленные операции по пересадке кожи, анализы, исследования. Девочку поместили в отдельную палату, поставили капельницу, и нам не разрешалось даже навещать ее.

Время шло, моя сестра поправлялась, как вдруг, однажды, в середине ночи, раздался телефонный звонок. Звонили из больницы и просили немедленно приехать. На месте нам сообщили, что состояние девочки резко ухудшилось и ей осталось жить считанные часы.

Отец тотчас же позвонил Ребе. Трубку поднял рабби Ходаков. Отец попросил немедленно соединить его с Ребе. “Чем вы так обеспокоены? – спросил Ребе. – Я же сказал, что с девочкой все будет в порядке!” “Но врачи говорят, что ей осталось жить считанные часы!” – ответил отец. “Это – какая-то ошибка! – сказал Ребе. – Идите к врачам и протестуйте! Скажите им, что они будут нести полную ответственность за все, что случится!” Отец ответил, что врачи – очень доброжелательные и порядочные люди. Они сделали все, что могли и должны были сделать. Как же может он предъявлять им подобные претензии? “Это не имеет никакого значения! – твердо ответил Ребе. – Вы должны протестовать!”

Слепая вера руководила моим отцом, когда, следуя совету Ребе, он вступил в жестокий спор с медицинским персоналом и, утверждая, что лечение проводилось неправильно, заявил, что потребует ответа, если с его дочкой что-то случится! Врачи попытались успокоить моего отца и предложили пройти в палату, чтобы он мог убедиться в том, что все аппараты работают исправно. По ходу проверки, они, к своему великому изумлению обнаружили, что в капельнице было не то лекарство! Разбираться, как и по чьей вине это произошло, не было времени, лекарство быстро сменили, и через несколько дней девочке стало легче. С того самого момента она стала поправляться, и никаких инцидентов больше не происходило...

В том же году, зимой, во время Хануки, рабби Джейкобсон был в Нью-Йорке. Встретившись с Ребе, он получил от него долларовую монету с просьбой передать ее моей сестре в качестве хануке-гелт.

Еще через год, в Нью-Йорк отправился мой отец, чтобы лично поблагодарить Ребе за благословение, которое сохранило жизнь и здоровье девочки.

Прошло еще какое-то время, и мы отправились к Ребе всей семьей. Причиной визита была моя предстоящая свадьба. В конце беседы Ребе достал из ящика стола золотую монету достоинством в пять рублей, сказал, что это – деньги из благотворительного фонда Предыдущего Любавического Ребе Йосефа-Ицхака Шнеерсона, и вручил монету моей сестре с условием, что в день своей свадьбы она пожертвует эти деньги на благотворительные цели.

С тех пор прошло много лет. Моя сестра, наконец, стала невестой. Вполне естественно, что родителей ее будущего мужа беспокоил серьезный вопрос – не повлияет ли случившееся на жизнь молодых людей? Другими словами, будут ли у них дети? Они решили обратиться за советом к Ребе. Ребе ответил им, что для беспокойства нет никаких причин.

Сегодня моя сестра и ее муж, рабби Ицхак Ньюман, живут в Калифорнии. Они – посланники Ребе в городе Лонг-Бич. И у них, слава Б-гу, пятнадцать детей…

Из сборника "Бриллианты для Ребе", сост. Э. Элькин