Татьяна Стрешнева

И святая, и грешная, как всякий поэт,
Таня, Таточка Стрешнева,
добрый друг давних лет.
Не сказать, что тростиночка,
но стройна и горда, а в глазах
то ли льдиночка, то ль шальная звезда.

Поэтессы, поэточки –рифмой взяты в полон-
наши дивные девочки, музы бурных времён.
Белла, Риммочка, Танечки – все пока что «немы»,
все пока в «начинающих», как и многие мы.

Но с пустыми карманами, да и чрева пусты,
окаянными, пьяными были мы от мечты,
от того, что все молоды, и что призваны петь,
и сменяем на золото нашу бедную медь.

Вскоре юное творчество полюбила страна.
Ты ушла в переводчицы, благо стала больна,
одержима из Вечности и из наших времён
принести человечеству сотни славных имён.

И запели привычно, как в родном далеке,
столько самых различных на  т в о ё м  языке.
И таджики, и персы, и туркмен, и узбек –
страстные песнопевцы любви и судеб.

Ну а подвиг твой женский нелёгкий, большой,
тот, где отдано сердце с ранимой душой
одному, с кем согласна пройти все межи
и в недоле и в счастье –
он один на всю жизнь.

Были связи и раньше, но всё прошлое – вон! –
и под бурные марши, и под стон похорон,
обрывалось минутно, как решалось тебе…

И вдруг бес шалапутный стал, как светоч, в судьбе.

Не атлет, не красавец, выпивоха, крутой,
в чём-то даже мерзавец, в общем – полусвятой.
Наречён Ярославом, видно, верила мать,
что сын ярью и славой сможет жизнь обуздать.

Ту, что дико ломала и лупила под дых
так, что боли хватало одному на троих.
Ту, что свила безвинно три  о т с и д к и  в одну-
и в плену клятом финском, и в советском плену.

И за эти страданья, где хватило всего,
полюбила ты, Таня, непростого его.
И за ярь, и за славу, и за то, что таков,
мало что Ярослав он, так ещё Смеляков.

И за то, что мехами украсить не мог,
и за то, что СТИХАМИ наградил его Бог.
И за то, что хоть строг был, но и ласков, любя.
И за то, что из многих он выбрал Тебя.

А когда умирал он, уходя в память, в дым,
как по-бабьи рыдала ты над горьким, над ним.
Как бросалася к Богу, то моля, то кляня:
- Ну, позволь хоть немного… ну оставь для меня!..

Только не упросила, хоть надеялась, хоть…
Видно, сладить не в силах был со Смертью
Господь.

Пусть порой с Яром было, словно с чёртом в аду,
но ведь так ты любила – на измор, на беду.
И теперь вдруг находишь, что жила, как в Раю,
словно бы  п е р е в о д и ш ь
его душу в свою.
                ноябрь 1976 г.- 2021 г.