Милосердный Морфей сонными крыльями машет...

Милосердный Морфей сонными крыльями машет,
Да пока мудрецы по ночам не спят,
Над горячими тиглями руки проворные их снуют,
Но и до сих пор голы короли с головы до пят,
и железо холодным у нас куют,
И добросовестно подданные гниют
В королевстве маленьком нашем.

Не много осталось на свете флейт,
Пригодных для злых аллегорий;
Видимо, нет несогласных на флирт
С судьбой, знающих цену горя.
Не осталось снисходительных слушателей приблизительных рифм,
Незнакомы мне верящие в мерный ритм
Пятиактной жизни,
                В поле
Вряд ли найдутся цветы  на  венок безутешной безумной совушке.

Но так ли значительны и хитры,
Кто подслушивает за портьерой у королевы-бывшей вдовушки?
Так ли бодры не внесенные в списки Гильденстерны и Розенкранцы,
Как ветер свободных широт, треплющий шканцы?
Ах, друг мой, совсем не вывихнут век –
он скромно в одну шеренгу построен
с веками немилосердных боен.

О, прежнее счастье – видеть стремление рек,
Колебанье оси земной от полюса до Вифлеема!

Но наше столетие  - теорема,
Школярами вызубренная наизусть,
Как и принца датского грусть.
                Ну и пусть.
Все-таки я не судья, а слуга и друг,
Собеседник, хранитель, юнга, принявший вахту из капитанских рук
В том унылом веке, где тление и покой,
Где наша смерть делает нашу жизнь недостойной такой.