Вточь нож гильотинный!

Луны ясный ломтик завис над селом.
В моей же башке – тьма, дум бурелом.
Осины тень в мёрзлом, в полночном саду
Вонзилась как будто, ах, в душу мою...

Ночь-полночь, скажи мне, – как стало вдруг так,
Что уж на краю я, что путь мой – пустяк?
Что было, что стало – без разниц теперь.
Застыл, как у плахи, как загнанный зверь...

Дружище, дом отчий, – ведь были же дни,
Что вдоволь веселья и счастья полны!
Умчались куда-то, в туман, навсегда.
А вместо явились печалей стада.

Что ж, буду в их мрачном кругу догорать
Иссохшим чурбаном (нельзя уж мне врать!).
В конце, – сердцем вспыхнуть б, как Данко, сгореть б,
Чтоб души озябшие чуть отогреть!

И солнышком даже себя буду мнить,
Стишки из сил крайних пытаясь «творить».
Дом отчий, Дружище! Последнейший вдох
Глотнуть бы, к тебе вдрожь прижавшись... Дай Бог!

Спит мирно уставшее за день село.
Без задних ног дрыхнут и псы уж давно.
Без сна лишь серп лунный висит надо мной –
Вточь нож гильотинный! Но... милый такой.
***