Встреча через семьдесят лет

Я вижу женщину в сединах и морщинах
С болью глубочайшей на лице.
И в памяти её,военные картины
Перевернули всё в моей душе.

Надрывный голос, но в глазах тех, слёзы-
"Фашисты как хозяева вошли".
Скорбят и помнят у дорог берёзы
Начало необъявленной войны.

Чужой сапог шагал, как победитель,
Что вором пробирались в тишине,
Хозяином ступал фашист воитель
По мирной благодарственной земле.

Скорбят берёзы вечною печалью
О воинах ушедших в страшный год.
Где в поле васильки покрывшись гарью,
Их провожали у родных ворот.

Мы помним Ленинград и скорбь Хатыни,
Ничто не позабыто на века.
Плач матери и расставание с сыном
Прощание на время, а может навсегда.

Как вечность тьма, в нетопленном вагоне
Всех ужас пробирает по спине.
"О, Господи, за что же нам такое?
Скажите, люди!", - кто-то скажет мне

Но не сдавались немцу преклоняясь,
Нечисти нацистской без лица.
Пред Вами головы склоняю -
Кто выстоял и выжил до конца.

Всем пережившим раны и утраты
Кто первым принимал огонь и боль.
И, с первых дней ушёл с военкомата,
И без вести пропал с передовой.

Пройдут года и пролетят мгновенья,
И женщина с израненной душой
Рассказывать мне будет в день весенний
О крепости, стоявшей за рекой.

Её дороги, поиски на годы -
Отец, погибший в первый день войны.
Про памятник солдатам у дороги
Священной и истерзанной земли.

С волнением и горечью потери,
Как слёзы радости бежали по щеке
У женщины в сединах и морщинах
На фото, пожелтевшее в руке.

Вновь просвистят в её душе снаряды,
И сердце вдруг сильнее застучит.
К граниту прикоснётся безвозвратно,
Заплачет горько или просто помолчит.

Но жизнь идёт, и пролетают вёсны,
Несутся вихрем лето и зима.
Всё помнят белорусские берёзы,
И память их по - прежнему, жива.