Утро последнего гнева

зачем  жизнь,  раз  обязательна  смерть,
зачем  привыкать   к  не  привычке,
в  венах  ползёт  горячая  кровь,
как   доползёт  –  льдом  утра  вытечет,
и  ловить   минуты  часами,  дни  годами,
предсмертной  запиской  оплатить  скудный  паёк,
в  дырявом  мешке  уместится   кусок  холода,
что  на  плече  жизнь  несёт…

будят  вещие  сны  камни  в  реке,
круги  по  воде  портреты  малюют, 
меня  затянуло  в  омут,  где  живёт  рак,
двадцать  пять  часов  в  сутки,
в  хоровод  перьев  вложили  опавшие  крылья,
сегодняшний  день  нарекли  правосудием,
выдали  боль,  как  долгожданное  жалованье,
на  двадцать  пять  часов  в  сутки…

и,  наверно,  откроют  чердак  облака,
и  забредут  крысы  петь  гимн,
из  этого  города   дорога  одна  –
сквозь   дым…
а  он  будет  стелить  постель,
а  флейта,  пробовать   музыкой   спать,
новый   ритм  откроет   двадцать  пятый  шлюз,
все  придут  в  музей  восковых  фигур,
на  пороге  стоять…

а  я  покину  свой   дом,
когда  солнце  распнут  на  дыбе,
не   возьму  с  собой  никого,
пусть  и  дальше   проводят  меня  на  мякине,
не  потрачу  на  ночи  ни  дня,
всё  равно  пора  просыпаться, 
искать  утро,  как  бездушного  душеприказчика…

и  стянет  пояс  –
двадцать  пять  часов  боли,
не  уверен,  что  это  удача,
да  рак  клешнями  сдавил  горло,
и  время  решило  достать  меня, 
заболело  последними  сутками,
отвело  лишний  час  до  утра,
отвело  душеньку…