Взгляд на душу. Спиноза 4

    Аффекций бесконечно много, ровно столько же бесконечно много сколько существует предметов, вещей, тел - для Спинозы прежде всего бесконечное количество тел производят соответственно бесконечное количество аффекций, потому что Спиноза в основном занимается телами, а вещами занимался Декарт, а предметами и объектами занимаемся мы. Кстати, какая разница? Что есть тело для Спинозы? Разница колоссальная и вы сейчас сами её увидите. Для Спинозы тело - это индивидуум. Какое тело не возьми - оно составлено из других тел или индивидуумов. Таким образом всякое тело является сложным или составным, всякое тело - это множество тел, всякий индивидуум это множество индивидуумов. Не только наше тело это индивидуальная сборка, но и наша индивидуальность это собрание тел. Это звучит очень красиво и это крайне важный момент. Потому что вещь имеет части, но не подразумевает самостоятельных сущностей внутри себя, как только мы говорим вещь, мы тотчас же откидываем в сторону такую слишком сложную для нас правду. Вещь можно резать на части и условно или реально отсоединять одну от другой, наша кровавая история подсказывает нам, что и тело можно резать на части, но обратно эти части невозможно склеить, соединить, сварить, припаять или что мы там ещё делаем в своих играх с частями. Когда мы режем тело, то мы не можем разрезать его по тем индивидуумам, которые его составляют, разрезая тело, мы превращаем его в вещь. Мы и мысленно неплохо превращаем тела в вещи. А что такое вещь по Декарту? Это то, что отделено от остального или может быть отделимо. Замечаете какой упор в вещи делается на деление? Удобная для нас вещь - изначально легко делится. А тело не хочет, а тело нельзя так определить, потому что индивидуумы постоянно входят и выходят из нашего тела, Спиноза посвящает этим процессам даже несколько теорем - это необходимая жизнь любого тела - не замена частей, а кругооборот индивидуумов.

   Как Аристотель определял вещь? То, с чем мы имеем дело. Ну ещё лучше. Проще говоря, то, что вступает во внешние отношения с чем-то другим - с другими вещами, потому что вступает во внешние отношения с человеком. Но если бы Спиноза в этой традиции вместо тел начал бы рассматривать вещи, он не смог бы создать никакой внутренней переживаемой нами сложности. Например, как могла бы быть возможной вот такая лемма 4 из Части 2 Этики в философии Аристотеля или Декарта? -
   "Если в каком-нибудь теле или индивидууме, составленном из нескольких тел, некоторые из этих последних выделяются, а на их место станет такое же число других тел той же природы, то индивидуум сохранит свою прежнюю природу без всякого изменения своей формы".

   Да, Спиноза также употребляет понятие вещи, но давайте разберём в каком особенном смысле он это делает. Вещь удобна к нашему познанию и рассмотрению потому, что она не имеет внутренних побуждений, именно благодаря этому, как считал Декарт мы можем создавать такую науку о ней как механику, к примеру. Если бы два шара, сталкиваясь, имели бы внутренние побуждения, то вся наша механика гроша ломанного бы не стоила. Потому что эти побуждения необходимо было бы учитывать в дальнейшем движении шаров. Но мы освобождены от этой трудности и освобождены именно таким понятием как "вещь", для которой задумываться о внутреннем побуждении это ошибка. Вещи всегда оказываются только протяжёнными, но не самоуглублёнными - протяжены ли они в своей внешней форме или протяжены внутрь, две эти проекции их рассмотрения ничего не меняют в самом принципе и подходе к вещам. По сути вещи безучастны, они даже сопротивляются только характером своей внутренней протяжённости, таким образом можно сказать, что вещи всегда "вскрыты" (подчёркиваю не "открыты", а вскрыты) самим протяжением, вещи всегда "на ладони", вещи самостоятельно не двигаются, а требуют внешнего источника движения - вещь может скопить внутри себя сжатую энергию, ну допустим как пружина, но под воздействием внешних условий, убери эти условия и вещь выплеснет эту энергию обратно вовне. Ещё проще: к самой себе вещь не относится.

    Можно было только представить себе какой смелости нужно было набраться Спинозе, чтобы вместо оператора и модуля "вещь" рискнуть ввести оператор и модуль "тело". Как к таковому к телу обращалась одна только Древняя Греция, отчего её философия и по нынешний день ощущается красивой. Спиноза ввёл "тело" заново и на новом уровне. Он словно отождествился с древнегреческим подходом на новом витке спирали нашего познания. О замене одних индивидуумов на другие индивидуумы в нашем теле мог запросто написать какой-нибудь Демокрит (Демокрит в принципе так и думал), но не смог бы написать ни Кант, ни какой-нибудь схоласт. Даже Аристотель столь много писавший о теле не задавался вопросом "что такое тело?". А у Демокрита тела образовывали вихри атомов. Так что дерзновение Спинозы было всё же подлинным припадением к первоначальным источникам, чему нисколько не мешало то, что он мог их и не знать.

   Так как же тела соотносятся с вещами? Спиноза говорит: всякое реальное тело сложное, составное и нам достаточно сказать, что оно образуется из других сложных, составных тел, которые однако в относительном порядке для этого тела - индивидуумы (охватившие свои цельности или единства тела). Но чтобы не боятся этой бесконечности составов (одного из другого) и чтобы подобраться поближе к понятию протяжение нам нужно ввести и такое понятие как "простое тело". Что такое "простое тело"? Это не атом, не кварк, не поле, это само понятие предела процесса составления одного из другого. Назовём простыми телами такие тела, которые не имеют внутри себя никакого состава, и следовательно имеют друг с другом только внешние отношения. Вот это и есть протяжение - говорит Спиноза - множество простых тел, имеющих сугубо внешние отношения друг с другом. Обратите внимание, что мы таким образом вышли и к понятию вещи - именно вещь не имеет никаких внутренних самостных индивидуумов и именно вещь характеризуется единственным атрибутом протяжения. Потому что напрасно мы думаем, что тела Спинозы это только какие-то протяжения - не только (ведь реальные тела не только простые тела - протяжения). Итак, вещь это крайнее, предельное понятие тела, которого мы никогда не достигаем в реальности, вещь - это идея "простого тела" или идея чистого протяжения. Подчёркиваю: такова "вещь", но не "тело". Вещь протяжённая и вещь мыслящая Декарта по сути всего лишь "протяжение" и "мышление" в их чистом виде - для Спинозы предельные понятия тел и идей.

    Вот почему "тело" Спинозы загадочно, оно, повторяю, вовсе не одно только протяжение. Что же ещё? Мышление, господа хорошие, мышление!!!!