Кот

Моток ниток перелетал от одной лапы к другой. Было пасмурно, по-осеннему тоскливо и мрачно. «Почти ночь, сверху скандалить уже перестали, а эти до сих пор не пойми чем занимаются… ТВ, - или как там у них? – Смотрят, наверное. Бедное я изголодавшееся животное! Не мучайте меня, не игнорируйте, ведь всему есть грань, даже у мотка ниток!» - размышлял пушистый гость и постепенно распутывал злополучный моток. Потом, презрительно промяукав, взобрался на комод, как буддийский монах засунул лапы под свое жирное пузо и, зевнув, уснул. Разбудил его запах съестного и одновременно запах металла, который жег родимый нос. Кузька отворил зеленые моргала, подготовил задние лапы к прыжку, а передние сами отработали рефлекс. Приземлившись на персидский ковер, каких не мало, он подергал ушами. Запах некуда не пропал, но и не усилился. Казалось, что этот амбре в полную меру выработал свою вонючую часть и дальше усиливать вонь был не намерен.
Горели лампочки, одежда на вешалках аккуратно была развешана, все, в общем, атрибуты спокойного и семейного счастья присутствовали. Только смущал повсюду горящий будто эфир из ламп, на кой, спрашивается, в такое позднее время тратить электроэнергию, заведомо зная плату за коммунальные услуги? Или охота возникла позабавиться госпожам?
Пробило двенадцать, точнее, пробить не пробило, а вякнуло из старинных часов – реликвии бабы, вроде, Светы – тещи Игоря, редкостного сборщика хлама. Что не хлам, так сразу же к нему родимому. Вот и напаслось в квартире и на дачах, которых было три, - то есть лишь виденных Кузей, - Целая Джомолунгма.
Вдруг звякнула вилка, уроненная на пол, и заскреб по полу дизайнерский стул. Команда ясна, как день! Пора, значится, Кузьме и желудок набить и мордочкой потереться об волосатую ножку ночного прожоры. Или об гладкую женскую, никакой разницы не имело. Он изящно выкинул хвост по воздуху и поросячьей дробью пролетел до кухни...
И это существо пялилось в потолок, совершенно позабыв об осторожности, обнаглев от собственной силы. Никакого костюма на нем не было, были шорты и футболка на два размера больше, и сандалии поношенные. Морщины выступали на лбу, щеки впали и глаза выкатились, но скорее всего Кузе просто всё привиделось. Ведь сидеть с задранной головой неудобно: спина затекает, кровь отливается, мышцы атрофируются — вот и видок у тебя, прямо скажем, не очень.  Хотя Кузю тоже можно понять, ведь не ежедневно без единого стука у тебя на кухне возникает личность с неестественным положением тела, бормочущее в пустоту. Если бы на месте Кузи сейчас застала гостя Мася, то с испугу бы выпрыгнула в окно и если бы выжила, то все равно стремительно покинула родной дом. Пришелец резко вздернул голову на нормальное положение и начал сверлить взглядом бедного кота. Тот прошипел матом все мысли, накопившееся за последние минуты. Судя по всему, друг друга так и не поняли.
- Не волнуйтесь, Кузьма! Организмы вашего типа трогать нам не обязательно, поэтому вам не о чем так бояться, - голос отчетливо циркулировал в мыслях у Кузи. Именно не появился просто в голове, придуманный подсознанием, а впутался в мысли и перебил их.
- Где Игорь и Оля?
- Далеко, можно сказать, что их заменили мы... Вы ведь не против нашего участия в вашей хоть и крохотной жизни? Главное запомните, что лично животным, любым животным, новые хозяева вреда не доставят, только прошлые хозяева сменятся на наших, вы не будете против?
- Ну, если кормить будете и убирать, то можно подумать...
- Запросто! Кормить вас, Кузьма, положено специальными злаками, которые имеются у нас в запасе в таком количестве, что вы и позабудете о прошлой невкусной пищи, обещаю.
Накал сомнений и уверенности хлынул разом, утопив в себе отдаленные слова нового хозяина, долетавшие куда-то туда, где мозг воспринимал, но не намеревался думать. Хороший корм, значит, и забота отменная... Это же и к Маси сходить непринужденно можно, да что такое “сходить”? - не отрываясь с ней болтать ежечасно, может, из дома её не выходить... Да просто жить вместе, как я и хотел!
- Я согласен, - промурлыкал благодушно настроенный теперь кот.
- Радостная весть, что ж, отныне идите куда зовет дорога судьбы и счастья, ваша дорогая Мася, как я чувствую, вздыхает по вам!
И он ринулся со всех ломящихся лап, которые кололи остаток волнения и свежая мысль о бесконечной свободе, равенстве перед хозяином и теплота от семейного их с Масей очага. Пронесся Кузя через парадную, - консьержа тоже не было, не было вообще никого из прошлого. - И выскочил на холодный от моросящего дождя тротуар. Все вокруг пустовало, машины не двигались, замерев посередине дороги или врезавшись в пустых собратьев. Нигде ни крика, ни намека на ту жизнь, когда Игорь и Оля насильно пихали поражённого от страха Кузю в автомобиль и мчались на дачу к бабе Свете, откармливающей до потери сознания, вечно лезущей в душу. А ныне всё кончилось, всё кончено!
Лицо человека, открывшего для кота новый мир, просунулось за тюль, - оно оскалилось и сделалось искривлённым, как у парализованного. А Кузьма торопился из последних сил, ныряя под лавки, огибая погашенные серые столбы. У него была цель достичь заветного дома Маси и поселиться там навечно.
Когда он подбегал к перекрестку, где стеной вздыбились европейского вида дома, то заметил в окне у своей будущей незаконной жены в окне два силуэта. “Новые хозяева” - от этой мысли приятно полегчало и потеплело на душе...
Последующие секунды, минуты, часы, проведенные с любимой кошкой, оказались блаженством, которого не описать было никакими словами. Кузя многое слышал из разговора тех двух управляющих квартирой Маси. И про какую-то дезинтеграцию человечества, и про глобальную эмиграцию с отдаленных планет, но что такое все эти слова? Разве сравнишь их с кошачьей любовью?..
Но одно насторожило Кузьму, - когда один из “новых” стал трактовать правила для кошки, как и бывшие кузькины хозяин и хозяйка. А потом, кажется, после месяца брачного союза, он стал замечать, что запретили перемещаться за территорией квартиры, иначе получишь нагоняя от владельца. Что транспорт за окном завелся и поехал своим чередом, как это было недавно. И однажды услышал он, что его, Кузю, хотят перевезти в деревню без Маси, а котят продать. Тут он все понял, но шанс благополучной кошачьей жизни иссяк навсегда, и не мог он себе позволить вернуть обещанную и исполненную на миг свободу...
Кузя обратился к стоящему напротив коллеге. На лице его читалась какая-то насмешка, присовокупленная с наигранной жалостью.
- Так вы обещаете? - спросил он с надеждой.
- Если только вы будете верить, иначе ничего не произойдет, Кузьма Яковлевич.
- Конечно... Ну, до скорого, что ли? - Кузя протянул широкую ладонь навстречу узкой и деформированной.
- До свидания и удачи!
Кузя верил, что сейчас все изменится. Руководство сменилось, думалось ему, это нам с Масей на руку. Они давно мечтали уехать подальше вместе с детьми, куда-нибудь загород, где нет суматохи. Глава города от всего сердца пожелал молодожёнам спокойствия и истинной любви в их нелегком, но нужном деле. Кузя верил, что нынешние власти обмануть уже никого не смогут и не захотят, что они трудятся на благо его семьи и других семей. Что его не будут подставлять, как делали прошлые...
Выходя на площадь, он обернулся на здание администрации, отделанное мозаикой, изображавшей, почему-то, человека в черном и мирно спящего кота, а позади добрые улыбчивые лица рабочих. Он перевел взгляд на окно, откуда красовалась фигура того, кто только что обещал Кузи качественное выполнение обязанностей, взамен на его веру. Эта фигура держала в руке телефон и улыбалась морщинистым лицом, - оно оскалилось и сделалось искривлённым, как у парализованного.