Нотр-Дам

2012-й. Сердце Парижа.
Мы привезли ботинки и лыжи
Голову, наполненную работой,
Одежду, странную в мире моды.
Прибыли накануне ночью.
Я ушла с совещания, не закончив.
Почти опоздали, бежали от станции.
Не было времени даже собраться.
И вот оно, сердце Франции.
 
Пришли, как будто бы из-под палки.
Как будто времени было жалко.
Стоим, как вырваны из контекста,
Чудные, не вписывающиеся в место.
Глядим безо всякого интереса
На то, как уходят в небо отвесные   
Стены великого древнего храма,
Стены великого Нотр-Дама,
Великого Нотр-Дама.
 
Толпы на входе и толпы даже
В центре площади. В ажиотаже
Туристов чертовы миллионы
Глядя на здание сквозь телефоны
Делают бесконечные фото.
Голову, наполненную работой,
Естественно, все раздражает безмерно.
Стоим в очереди. Постепенно
Входим в великие стены.
 
Справа - китайцы, слева - китайцы.
Мы понемножечку пробираемся.
Делаем круг в помещении храма,
И после выходим из Нотр-Дама.
Выходим на улицу, вроде легче.
Горгульи, розы, венки – не замечены.
Башни, орган, лестницы, колокол?
Словно вырвавшись из оков, мы
Садимся за первым столиком.
 
Я после бывала в Париже снова.
Бывают страны, что нам знакомы
Как будто лично из детских книжек.
Только не встретились нам в Париже
Ни Д’Артаньаны, ни Эсмеральды.
Официантки были нахальны.
Париж в неклассическом сером цвете
Как будто вовсе нас не заметил.
Как пыль, что гоняет ветер.
 
Теперь, когда Нотр-Дам в руинах,
Стало и мне немного обидно,
То, что в ближайшие лет тридцать
Мне не представиться возвратиться
Снова в страницы каменной книги,
Где записана память великих,
Где те башни, орган и колокол,
Где огнем опаленное золото
И роза в окне расколота.
 
И я проигрываю как будто
Заново это серое утро
Когда, не сумев отпустить заботы,
И мы входили под эти своды,
И сочиняется альтернатива
Как было радостно и красиво
Как замирали мы от восторга
И делали те бесценные фото
Как будто не мы, а кто-то
 
Я буду старушкой с радикулитом
Когда ворота будут открыты
И может уже не придется надеяться
Вскарабкаться по восстановленной лестнице
Погладить по злобным мордам горгулий
А может и вовсе уже умру я
И двери великого Нотр-Дама
Закрылись навеки, смешно и странно –
Прекрасный мотив для романа.