Суть жизни

На каком-то этапе мне станет настолько
безразличен пейзажей разбросанных ход,
что останется разума срезать контрольку
и пуститься в какой-то безумный поход

по лесам равнодуший и снов океанам,
умертвляющих дни беспробудно живых
ради меди и никеля в рваных карманах
обесцененных собственным злом нулевых.

Я не двинусь умом. Я не выстрелю в сердце.
Я не взрежу бесстыдство покрученных вен.
И безумье, и смерть не страшат иноверца
на маршруте из тлена мгновения в тлен

пересказанной вечности. Он равнодушье
источает уже на этапе ступни,
превращающей ночи июльской удушье
в ироничного дня роковые огни,

за которыми видный ему терминатор
перестелит свои человечьи пути,
безнадёжно пытаясь исправить пилатов
осторожной подсказкой извне «отпусти!»,

нацарапанной солнцем на матовой коже
современности. Ждущие банковских манн
не любовь для потомков старательно множат,
но потомков для лжи непростительной ран.

В их забавных для смерти без жизни поступках
ничего, кроме жажды высоких манер
околхозенных дам в накрахмаленных юбках,
над которыми томно поёт кавалер

из разряда князей или, в крайнем, - баронов
на белее Селмона горячем коне...
О, растраченный мир суеты от гормонов!
Нет, не ты, холостой, предназначен был мне,

а другой, увлажняющий душу так нежно,
что в слезе отражается неба овал,
умаляя значенье судеб неизбежных
для потрёпанных тех, кто давно тосковал

по открытым глазам, источающим счастье
невесомых, но значимых истин о том,
что порок над душой человечьей не властен,
коль она - очищающей совести дом,

а весна - это вовсе не краткая юность,
но в спираль безысходности вписанный миг,
пред которым, споткнувшись о страх, растянулась
злая старость, чей временем вытканный крик

станет тихо молить о краюшечной дольке
пирога суеты, за которой, увы,
на каком-то этапе мне станет настолько
безразлично дышать, что, глотнув синевы

горизонта Ионики, я домотаю
мне когда-то подаренный небом клубок-
проводник до, казалось, возможного рая,
где случайных заждался смеющийся Б-г...