Стас и деревья

Голов, надежды, тихой славы
желает издавна фанат,
но кто поднимет флаг державы
над капищем футбольных врат?

Лишь Стас, людей объединивший, –
стратег и тактик, матадор,
быка испанцев погрузивший
и в страх и в трепет – Кьеркегор!

Он из салаг, что колченоги,
чья кровь не так уж горяча,
что мнут газон, как носороги
слепил кудесников мяча.

В полях Финляндии бессмертной
он им привил к победам вкус,
но то чухонец был инертный,
другое дело – швед,  француз.

Да и с датчанином, что скверно,
не так то просто совладать,
но космос-Стас высокомерно:
«Ничья устроит нашу рать».

Усы ж при этом излучали
надежность, силу, доброту,
а глас уверенный из стали
его был слышен за версту.

Он громыхал: «Сплотимся, братья,
недопустим на поле брак,
готов бездельников карать я»,
но что-то вдруг пошло не так...
 
Лишь мяч, молящий о пощаде,
влетел в ворот паучий зоб,
как Нин румяных в стольном граде
прошиб болезненный озноб.

Дрожь прокатилась по России
от гор до средней полосы,
и докатилась до мессии,
да Стаса то бишь, чьи усы,

зашевелившись от напряга,
взметнулись в сторону пройдох,
но здесь футбольного варяга
подстерегал иной подвох.

Ведь главный форвард (неужели?)
под шуба-дуба-дzюба-блюз
застыл подобьем праздной ели,
досель невиданный конфуз!

У Джи нога с упрямством кия
пыталась мяч, как в лунку шар
загнать, но без толку, стихия
датчан же сеяла пожар

в штрафной, пока деревенели
поочередно игроки,
мячи ж, влетая в сетку, пели,
презрев голкипера прыжки.

И вот уж форварда ножища
покрылась грубою корой,
и даже Стасовы усища
затвердевали, боже мой!

Засим невиданное чудо –
кора исторгла ветвь и лист,
возникший вдруг из ниоткуда,
банкнотой сделался под свист

людей, которых вновь надули,
подсунув вместо игроков,
дубов, березок, чьи ходули
шлют мячик выше облаков.

А что же Стас? В землице черной –
цветной капустой увлечен,
он овощей растит для сборной,
поход дерев же завершен.