Мой рок-н-ролл

Я записей старых нарыл в чемодане,
Который пылился сто лет на балконе.
И вдруг состоялось с далеким свидание,
И вспять повернули уставшие кони.

Валяться с тобой, подпирая подушки,
И вместе бухать - не придумать паскудней.
Мой голос высокий на древних катушках,
Ворвался в рутину заезженных будней.

Я был в нашей группе крутым вокалистом,
И чувствовал зал, как сапер свою мину,
И был неплохим гитаристом - басистом,
Ремень от "Урала" закинув за спину.

Топорный "Урал", плод бухой акушерки,
Но были колки в крепежах капитальных.
Он был некрасивым, но струн этажерки,
Не знали концов своих рвано - летальных.

И "Энгельс" стучал, как задумано нами,
Раздельно и четко, как диктор погоды.
Откуда тогда было взяться "ITAMе",
В советские те, не фирмОвые годы.

Потом появился и ритм - компьютер,
И я "Колорбасом" своим был доволен.
Уже на слуху были Сандра и Скутер,
И Дитер, который был там чем - то болен.

Частенько мы брали пивас и портвишку,
Портвейн был тогда по - ноль восемь и зверь,
Закрыв за собою на ключ и задвижку
Как в бомбоубежище мощную дверь.

Азартно лабали мы и запрещенку-
Блатняк, эмигрантов, девчонку Лозы,
Которая в баре, как дембель сгущенку,
Точила коктейли, взрослея в разы.

И каждая нам студвесна, как отрада,
Где как у Макара - и парус и киль.
Тогда на вершинах всего хит - парада
Стояли Кобзон, Самоцветы и Хиль.

На клавиши,звездочку нашего курса,
(Играла чего - то, не сразу поймешь),
Привел наш худрук, озабоченнй бУрса.
Блондинка - чего с нее, куклы, возьмешь.

Однажды она про концерт позабыла,
Оставшись в высоком своем терему,
А в зале партийцев не меряно было,
И Славе пришлось отыграть самому.

Мы нЕбыли все разменяли на были,
И страшными были, как группа " Секрет",
Но нас все равно все девчонки любили,
И блоки дарили крутых сигарет.

Какая там, к дьяволу,ваша учеба,
Какой еще, к лешему, чертов тяжмаш,
Когда сохнет в горле от пьянок и стеба,
От сонма Наташек,Еленок и Маш.

И как только мы курсовые сдавали,
И как только все защитили диплом?
Об этом тогда мы не переживали,
И дятлами вились над общим дуплом.

Сначала хотелось играть на "ритмухе",
Но слаб был дворовых аккордов запас.
Корячились пальцы, как дохлые мухи,
И я стал окучивать простенький бас.

Четыре струны и рисунок "картошкой",
Был неприхотливым, но классно звучал,
"Ходильники" тоже просек по - немножку,
А дальше пошло, я и не замечал,

Как вдруг породнился со старой гитарой,
Которой в облом было слово "баре",
Которое пальцы считали запарой -
Я тоже учился играть во дворе.

Мы в тесной каморке ютились бедламом,
Ведомы засилием тегов и мем.
И с полок,забитых немыслимым хламом,
Свисали шнуры от приборов и схем.

У нас, как в подземном отсеке Вьетконга,
За дверью, по - мере, и плац и танцпол.
На нем громоздились столы для пинг - понга,
Мущинский злорадно зомбируя пол.

Свистит целлулоидный шарик - обманщик,
Как белая гуля - упруг и перист.
Тут быстрой ракеткой стучит барабанщик,
А рядом наш соло стучит гитарист.

И не оторвать их от этого дела,
Не стоит пенять -им ори не ори,
Ты можешь один репетировать смело -
Они не закончат до первой зари.

Мы как - то готовили суперпрограмму,
Метя патриотику старой метлой,
Достойно звучали мажорные гаммы,
И пелись куплеты легко и светло.

Директор для нас занавесил интригу -
Мол,если вы первый получите приз,
Поедете все на каникулах в Ригу -
Для нас это был, безусловно, сюрприз.

Прибалтика, Рижское взморье и дюны,
Ведь это почти - что для нас капстрана,
Тогда я был просто мечтателем юным,
Наивным и скромным пацанчиком, на.

Мечтали себе привезти инструменты,
В технарском профкоме разжившись баблом,
Что б вы понимали всю важность момента:
Мы место то взяли, да вышел облом.

Слюнявый я скромно словил поцелуйчик
От радостной курвы из ВЛКСМ,
И нам из - под Тишки ееный холуйчик,
Показывал кукиш, опухший совсем.

Вот снова басы выстилаются низко
Из мощных колонок от фабрики ТОМ.
Мы громко лабаем любимое диско,
Не думая, что с нами станет потом.