Триптих Грёзы

1. Glamour

...И когда серебро навсегда расплавляет медь - это нежной рукой отлетает в эпоху осень,
а на троне сияет легко и простоволосо ярко-дымная вьюга, мороз отдавая тьме.
Не пророкам ее ожидать, а ветрам и стаям исчезающих птиц, голосов распыленной сини,
и стареющей плоти дубов, кому дождь по силам, и которым пергамент озябшей листвы листают
в королевстве времен, где вторжение новых дней отзывается фугой, мелькает меж перепонок
древних чудищ крылатых и тех, кто живут на дне, и таких, чей напев на рассвете был чист и звонок.
Исчезая с пропавшими, стану единой пылью, свежим кормом червям, возвращаясь в родное лоно,
чтоб когда-то, плаценту порвав, как моря под килем, уплывать, улетая, сквозь новый мир и зелёный.

2. Banality.

...Но с каждым стуком - так больно, больно, и с каждым взглядом - по сотням лезвий,
где каждой костью - так нежно, нужно, горело пламя в саду костей.
А видят вёсны свои угодья, где плющ и хмель на колоду влезли,
так пробивает огонь окружность седой полыни в степи хвосте.
И пирамиды - всё выше, выше, а в них - дымы, всё дымы да яды,
а в них впечатаны саркофаги, в которых память сводила счёт.
А из усохших - сползла и вышла с водой вся жизнь, и теснятся рядом
грибы и плесень, да солнца факел, жарой кусающий за плечо.
Поднялся - серый, бескрылый, талый, слепой, предательски восковатый,
как самый поздний сугроб в овраге, помойной яме из городов.
И даже семени не хватало - расти на свалке, где экскаватор
смешает с глиной в чумную брагу, что смрад попробует бородой.
Мне снова храм бы собрать по крошкам, зашив разлуки гнилые земли.
Да только веру сажали на кол, сходя с дороги, схожу с ума.
На свалке истин темно и тошно. А венценосный мой Луг не внемлет.
И рассмеявшись, мне ануннаки покажут тропы до Тиамат.

3. Willpower.

...Только надо идти, все же надо идти, пока целы и щит, и копье, и праща,
и пускай вместо сердца промокший фитиль, и пускай навсегда у разбитой груди только птицы в гнезде пищат.
Только надо - дорога идет в горизонт, за него, под него, вдоль него, сквозь него,
даже если мне матрица сбила обзор, только небо сиренью цветет и грозой, и дождей плывет осьминог.
Только надо добраться, успеть и взлететь, проползти, прокатиться - сквозь боль, через боль.
Знаю, плохо - но нынче драконы не те. Знаю, тяжко - но ястребы нынче не те: человек стал самим собой. Значит надо идти - ведь дороги в цене, а дорога - так значит, в ней сложена жизнь. Ты пойми - никого на пути больше нет, ты узнай - никого в небесах больше нет, оттолкнись от своих пружин. Заржавевший, избитый, ушибленный сон - всё равно это путь, только это есть путь, лишь на воле одной всё скрипит колесо, лишь на боли всё также скрипит колесо. Всех минувших - забудь, забудь. Это воля - отчаянный, дерзкий бросок, это полный успех, это полный провал, эфемерно-химерный твой посох косой - то не меч, то лишь грёза и персиков сок, на обочине - трын-трава. Через осень иди, упоенный мечтой, через лето - сжимая себя до струны. Ты опять искалечен, ты снова ничто. Только кто проползет, как не ты, кто учтён - среди прочих и остальных? Пусть же слезы навеки исчезнут в седых ковылях и пещерах Ши. Это бард, оставляющий тролльи следы. Это тролль, оставляющий птичьи следы. Это спутанный ком души.

25.5.21