Лейб гвардии Семеновский полк -царские каратели

Предлагаем читателям Weekly Magazine статью Константина Котельникова
от 4 февраля 2020 года.



Революция 1905: от стачки к вооруженному восстанию


С. Ю. Витте и Николай II рассчитывали, что уступки либералам, сделанные в Манифесте 17 октября, приведут к расколу революционного фронта. Эти надежды реализовались лишь частично — да, либералы обособились от радикалов, так как надеялись на развитие конституционной монархии. Всеобщая политическая стачка фактически прекратилась и начали оживать железнодорожное и телеграфное сообщение. В Москве, однако, революцию возглавили социалисты, считавшие достигнутые уступки (для Николая II они были максимумом, на который он готов пойти) недостаточными. 6 декабря Московский Совет рабочих депутатов принял решение выступить с оружием в руках против царского правительства. Целью восстания был созыв Учредительного собрания и провозглашение демократической республики.
 
На следующий день в Москве началась новая стачка. Больше половины предприятий и весь транспорт остановились, всюду формировались боевые дружины (всего, по разным оценкам, до 1,5 тыс. вооруженных человек). Затем начались столкновения с полицией, драгунами и казаками, и строительство баррикад. С обеих сторон творились бесчинства. Так как Николай II уже проявил готовность идти на уступки и уменьшил тем число своих врагов, теперь он снова мог проявить силу.
Но полиция и местные войска были неспособны подавить мятеж и нуждались в помощи. В Москве осталась лишь одна работающая еще железная дорога — Николаевская — до Санкт-Петербурга. По ней император и отправил две тысячи солдат и офицеров лейб-гвардии Семеновского полка. Семеновцы прибыли 14;15 декабря. Гвардейцы запомнились неадекватной жестокостью, и прежде всего часть полка, которую командир — полковник Г. А. Мин — направил на подавление бунта и восстановление порядка на Московско-Казанской железной дороге на участке Москва — Голутвино.
 


Каратели лейб-гвардии Семеновского полка

«Арестованных не иметь и действовать беспощадно», — эти слова Мин адресовал в приказе полковнику Н. К. Риману, который возглавил карательную экспедицию шести рот семеновцев. Риману можно было доверить репрессивную операцию, он уже продемонстрировал изрядное хладнокровие, когда отдавал приказы о расстреле толпы в столице в «кровавое воскресенье».
На какой бы станции ни появились люди Римана в эти дни, везде они сеяли смерть. В отчете после экспедиции Риман указывал, что казнено отрядом 55 восставших и заподозренных в участии в мятеже. Число убитых почти сразу было оспорено, но насколько список из 55 имен неполный — сказать трудно до сих пор. Революционный журналист Владимир Попов (псевдоним — Владимиров) писал о 150 жертвах, из которых 129, то есть почти все, не имели отношения к восстанию, а просто попали «под горячую руку». Настоящие революционеры семеновцев избегали.

Приказ Мина Риман, конечно, выполнил. Железную дорогу под контроль властей он вернул, а действовал беспощадно. Экспедиция началась утром 16 декабря на ст. Москва и продлилась три дня. Сотню верст до Голутвино отряд шел на поездах. Действовали семеновцы везде по общей схеме — выскакивали из вагонов, стреляли по находящимся на станции (там собирались мародеры, грабившие стоявшие вагоны); затем гвардейцы обыскивали мастерские и близлежащие дома в поисках забастовщиков. Практически все жертвы карателей — молодые мужчины, рабочие и служащие железной дороги. Абсолютным доказательством участия в мятеже для Римана служило обладание револьвером, даже сломанным, или другим оружием. Владельцев оружия убивали на месте без суда и следствия.
Полковник Риман, по свидетельствам, собранным В. Владимировым, лично убивал людей или отпускал задержанных по своему выбору, достреливал раненых. Казни происходили прямо в домах обыскиваемых, на глазах у детей, жен и матерей. Самые кровавые расправы семеновцы учинили на станциях Сортировочная и Перово.

Сначала поезд карательной экспедиции подошел к Сортировочной. Солдаты стали выбегать из вагонов, не доезжая до платформы, и тут же открыли огонь по зевакам, мародерам и служащим станции. Рассеяв скопление людей, семеновцы приступили к обыскам. Действовали грубо и быстро. В результате казней и стрельбы на станции по толпе, на Сортировочной, по подсчетам Владимирова, погибло 34 человека.
Показательна расправа с пожилым таксировщиком Ворониным. Воронин не ждал гостей, и дверь его квартиры была заперта. Стуков в дверь глуховатый 60-летний мужчина не слышал, и понял, что что-то не так, только когда солдаты стали бить по двери прикладами. Воронин решил, что это грабители, и взял револьвер. Когда солдаты сломали дверь и вошли, старик обрадовался, увидев перед собой не хулиганов, и положил револьвер на стол. Он успел сделать пару шагов в направлении семеновцев, когда офицер скомандовал: «В штыки его!» На глазах у жены Воронина закололи штыками, а офицер сам саблей нанес несчастному смертельный удар в голову.
 

На станции Перово крестьяне окрестных деревень еще растаскивали из вагонов остатки каких-то товаров. Семеновцы дали по ним залп сразу же, как только их поезда подошли к платформе. Солдаты стреляли по убегавшим. Действовали по тому же сценарию — обыскивали прохожих и соседние дома, убивали рабочих мастерских, служащих, молодых солдат, всех, кто показался по каким-то причинам подозрительным: поднимали на штыки, рубили саблями и расстреливали. Полковник Риман лично участвовал в избиениях и казнях и здесь. Владимиров пишет: в доме Оводовых нашли сломанный револьвер. «Офицер злобно спросил: «Чей это?» «Мой», — ответил Оводов Иван. «Посторонись, старуха!», — крикнул Риман и выстрелом из револьвера в лоб убил его». Служащего Ешукова убили, несмотря на безрезультатный поиск оружия в его доме — лишь за то, что тот громко протестовал против грубости обыска (солдаты все переворачивали вверх дном). Какое-то недоразумение могло стать поводом для расстрела. Родственники находили затем обезображенные трупы убитых и тщетно требовали объяснения их вины.
 
Расправлялись с людьми и на станциях Люберцы, Ашитково и Голутвино. Владимиров писал, как свидетели расправ не могли поверить, что русские солдаты так жестоки, и думали, что это католики, шведы или финляндцы, а самого Римана называли «финляндским князем». Жестокость действий семеновцев убедительного рационального объяснения не имеет. Несмотря на то, что они действовали на территории вооруженного восстания, ни один из них не был убит или ранен. Дружинники их не атаковали. Каратели сумели найти и расстрелять всего нескольких реальных революционеров — среди них были известный машинист Алексей Ухтомский и техник Алферов. Возможно, гвардейцы преувеличивали опасность, в которой они оказались в ходе операции, а офицеры верили, что лишь внушив людям страх, можно отвадить их в будущем от новых выступлений.
Семеновцы стали ударной силой и при разгроме восставших на Пресне в боях 16 и 17 декабря. Но в отличие от солдат Римана, здесь гвардейцам пришлось иметь дело с настоящими вооруженными мятежниками. 18 декабря 1905 года. Московский Совет сдался. Во время восстания погибло более тысячи человек (в том числе около половины — непричастных к революции). У многих семей с детьми не осталось кормильцев, и им затем помогали благотворители.
Командир Семеновского полка за подавление бунта удостоился особой похвалы Николая II. Император произвел Мина в генерал-майоры и наградил денежной премией «с присовокуплением царского поцелуя».
13 августа 1906 года эсерка Зинаида Коноплянникова застрелила Мина на станции Новый Петергоф. Так социалисты-революционеры отомстили семеновцам.








Note:   * На фото Георгий Александрович Мин.