Лжедмитрий Второй

Ох и здорово ты шутил,
крутил,
вертел,
пел,
брат мой, большой брательник,
на сопели сопельник,
на ветрах мельник,
в трудах бездельник.

Научи меня своему мастерству,
многому ведовству,
почти колдовству,
научи,
как жизнь прошутить,
как полячку расшевелить,
как мать-Москву пропить.

А умирать придется – я так же хочу,
как жил дураком,
лететь с ветерком!
Кто сказал, что не могут летать
скоморох и тать!

Солнцу на закат
отправит кат.

***
Снова я смерть стряхнул с себя,
черную тень сбил,
голый-босый ушел
от мученической Москвы,
от изменнической Литвы,
и краля моя со мной.

А в первом походе со мною был
всяческий беспокойный сброд,
а в Тушине вообще хорошо –
чистый бестиарий,
отверженный род,
изъязвленный как нельзя еще.

Значит, Бог помогает,
раз с этим войском
еще раз сшучу с Россией –
будет мать помнить
сынка своего, вы****ка
царских кровей ярых.

***
А не так-то полымя
просто загасить –
в Тушине веселыми
ночки могут быть.

Ночки, утры ранния,
все в чаду, в дыму.
Тот ли я? В тумане я?
Мертвый? Не пойму.

***
А людей не хуже мы сыграем
свадьбу – пир горой братве, народу,
здравицы такие возглашаем,
будто правда предстоят нам годы.

Кто в дверях
в рост возник?
Белый лях?
Рус мужик?

Лей еще, еще, венгерским током
сердце заливай! А было страшно,
а сбежала из Москвы жестокой
русская царица, отсмеявшись.

Командор,
камень-гость,
своруй, вор,
плоть и кость!

Ты – воскресший мой, любимый, мнимый –
в первый раз – заглазно, нынче – очно.
Себе облик подбирает имя
непохожий, некрасивый, срочный.

Юрк со мной
люб в постель –
мертвый муж
жив отсель.

***
Я воскресну в Тушине,
на Урале тож,
я от Волги-матушки
пущу к росту грош

жребия, орляночки,
русской гон судьбе –
стонет персияночка
посреди зыбей.

 ***
Там, где поднимаются
черни к топору, –
тень моя шатается,
весь я не умру.

Где костры горючие –
самопал – горят,
там мою везучую
суть они творят.

Где под ветром-голодом
клонится народ,
там червонным золотом
мне мостят приход.

 ***
Сколько бы ни резали,
делали со мной
пулями, железами,
петелькой тугой –

косточки оденутся
плотью нов-новей,
перекинусь обликом
с малым из людей.

 ***
Вечный Жид бессмертие
мыкает свое,
черное усердие
по Руси святой.

С каждым годом более
поддается Русь –
будет мне раздолие,
навсегда вернусь.