Бредущий по лезвию

Затуманенный разум пробился сквозь мглу,
Ощущаю ничтожность и резкую боль.
Я растерзан, как красная тряпка быку.
Отдаю предпочтение вечному сну,
Понимая, что тело в раздоре с душой.

Дисгармония эта добила меня.
Эйфория — обман, я тупой наркоман.
Снова ломка скрутила средь белого дня.
Знаю точно, что умер, и корм не в коня.
Поглощаю спасительный феноморфан.

Высоко-высоко устремляю свой взгляд,
Пробиваюсь сквозь тернии. Мой оберег
Отворяет все двери, и видится сад.
Там отец мой и мать, и сестрёнка, и брат.
От их лиц отражается призрачный свет.

Исчезаю в ночи. Мириады частиц
Угнетают мой дух, сделав неба рабом.
Пронеслись сквозь года миллионы страниц,
Что исписаны мной, резко падаю вниз.
Всё смешалось и слиплось в большой снежный ком.

Я зажмурился, время несётся. Метель.
Возникают видения, дальше лечу.
Слышу крики подруги: "Любимый, не смей!
Просыпайся, живи. Это трудно. Поверь,
Там ужасно в кромешном подземном аду".

Предо мною дракон и отверстая пасть.
Всюду дым и огонь, мой болезненный стон.
Я споткнулся, упал не один раз подряд,
Кожа лезет по швам, и задёргался глаз.
На Голгофе в венце просит милости Он.

Забивая в запястье огромнейший гвоздь,
Я Христа распинал, полюбились грехи.
Меж землёю и небом невидимый мост.
Нужно рай обрести. Этот путь был домой,
Люди низко склоняясь уверенно шли.

Как сквозь вату сирены пронзительный вой
Достаёт до нутра, плохо мне, в забытьи.
Я ничтожный, раздавленный, нищий, босой
На асфальте распластан, не нужный, изгой.
Только губы неслышно роняют: "Прости".
©Эмма Карлайл