Рассказ Вероники Долиной об утреннем происшествии

— Я написала бы в стихах,
а лучше — прозой...
С собакой вышли мы с утра
на двор промозглый.

Всходило солнце на заре,
суля удачи,
в соседнем и пустом дворе
возник вдруг мальчик.

Он чёрной курточкой форсил —
«худи», однако!
Слегка запнулся и спросил:
— Что за собака?

Я объяснила, он опять:
— Даёт пёс лапу?
— Нет, — говорю, — как и хватать,
и ноги цапать.

Он добр, команд не признаёт,
но мудр, как Филби.
Малец и тут не отстаёт:
— Я научил бы!

— Что так гуляешь рано ты?
— Немножко спорта.
— Зовут-то как? — уж мы — кенты
или когорта.

На брошенной в беды тиски
больной планете
дружить умеют старики,
ещё — и дети.
Он псину потрепал рукой —
тот снёс степенно.
— Ты в школе учишься, в какой,
в полувоенной?

— Да.
— Вас муштруют — ой-ей-ей!
— Я сам хотел так.
— А почему?
— Не знаю, но
по нраву это.

Хотя я знаю, — чуть взахлёб,
спеша, добавил, —
Не христиански это всё,
не православно.

Тут я переспросила: — А?
И он продолжил:
— Вся армия... — сглотнув едва.
Что это, Боже?

Я сражена была: — Всё так,
те, кто с оружьем,
не допустимы, ну, никак
средь безоружных.

Свернула за угол я, но
не попрощалась.
Такое, братцы, вот, кино
глядеть досталось...