Борис Борисович Михин. Про наверно. Рус. Бел

Было выпито всё, и бельгийский тягучий квадрюпель,
   и терпение. Частый форм-фактор, привычный на раз.
Только сны и рука требуют стук мотора и румпель,
   только надо отжить растеперешне сизую срань,
   только надо любить землю, как запредельную зону,
   где в любом из распадков пестрит в параллельность портал.

Унизительно существовать просто так, из резона,
   по чуть-чуть, как взаймы, брать потребное, что бог подал.

Скрипнет тусклая мебель, покрытая старой морилкой,
   обнажив запылённый бутыль и нахоженый тракт
   к отступлению.
Что тут с утра?
Бодуны да промилле.
Да тяжёлые сны про наверно и верность утрат.


Пра напэўна
 
Было выпіта ўсё, і бельгійскі цягучы квадрюпель,
   і цярпенне. Часты формаў-фактар, звыклы на раз.
Толькі сны і рука патрабуюць грук матора і румпель,
   толькі трэба аджыць разцяперашнюю шызую срань,
   толькі трэба кахаць зямлю, як залімітавую зону,
   дзе ў любым з логаў мільгае ў паралельнасць партал.

Зневажальна існаваць проста так, з рацыі,
   па ледзь-ледзь, як у пазыку, браць патрэбнае, што Бог падаў.

Рыпне цьмяная мэбля, пакрытая старой марылкай,
   агаліўшы запылены буталь і нахожаны гасцінец
   да адступу.
Што тут з раніцы?
Бадуны ды праміле.
Ды цяжкія сны пра напэўна і пэўнасці страт.


     Перевёл на белорусский язык Максим Троянович