Покаяние на виселице Глава 31

Глава  31 По чужим традициям
Халим, двоюродный брат Мизери, стоял возле окна, нервно покусывая губы. Императрица спала, точнее, изображала, что спала, а он не мог ей ничего сказать. До сих пор в голове не умещалась, как младшая дочь достойного халифа обошла всех на престол, и теперь диктует всем условия. Еще при рождении ему была обещана в жены старшая дочь, которая и должна была стать наследницей, а он халифом. Но слова остались словами, и он – военный муж, гнет спину ради этой капризной девчонки, которой место на кухне или в постели. Халим повернул голову и наткнулся на проницательный взгляд Мизери.
- Что ты тут делаешь? Я тебя не звала!
Халим потер  тщательно выбритую щеку.
- Сестренка, дорогая. Мы всегда находили общий язык.
- Я для тебя давно не сестренка, дорогой. А императрица, - Мизери отбросила одеяло и встала с постели в одной тонкой бежевой сорочки.
Халим жадно поджал полные губы и артистично вздохнул, прилаживая ладони к сердцу.
- Прости, Мизери, но ты нас так напугала этой ночью.
- Да? – она иронично подняла бровь, показывая, что не верит ни единому его слову.
- Да. Ты не представляешь, какую панику создала, когда твой гость, - он сделал ударение на последнем слове, - внес тебя на руках. Ты была в обмороке, такая бледная.
- Но теперь моя кожа стала персикового цвета, - она обольстительно улыбнулась, - Что теперь не нравится в моем госте.
- Мизери, что скажут люди? Ты разрешила иноверцу – варвару прикоснуться к тебе! Чем ты думала, отправляясь с ним вдвоем ночью, да еще в логово зверя, которое еще живо!
- И будет жить.
-Что? – Халим от удивления открыл рот, - Что скажут жрецы? Сначала ты приводишь в дом странников: слепого, а о мальчишке говорят такое, - мужчина сделал знак, похожий, что он пытается отгородить себя от нечестивых людей, - Что сказала бы твоя мать! А отец!
- Не говори о моих родителях! – глаза Мизери полыхнули недобрым огнем, - А жрецы скажут, милый, то, что я им нашепчу. Это животное будет жить. И мои гости останутся моими. Это уж мое дело. И раз мой визирь, в образе тебя, не может меня защитить, свою императрицу, он может быть свободным.
Халим обеспокоенно сглотнул.
- Он - не честивец, которому нужно было тут же отрубить голову.
- Достаточно. Я устала от твоего разговора! Раз не отрубил, значит, не тебе больше решать.
- Хорошо, - мужчина глубоко снова вздохнул, - Но, а ритуальное животное? Как мы пообщаемся с духами предков, усладим их?
Мизери рассмеялась.
- Не думала, что ты мечтаешь стать жрецом. Могу поспособствовать, а то боюсь, что моя сестра устала от тебя… Не переживай, братик, духи сказали мне то, что я хотела услышать. И это не предназначено для твоих ушей.
Халим злобно посмотрел на императрицу, трогая ладонью рукоять ножа. Но, наткнувшись на взгляд неразговорчивого Лута, молча, вышел из покоев, слыша еще долго смех младшей сестры.
После его ухода Мизери обратилась к своему сторожевому псу.
- Лут, доставь ко мне гостей. Я должна услышать правду из их уст.
Уже за завтраком перед ней предстали Уильям и Саари. Она оглядели обоих мужчин. Зря Халим назвал Саари – мальчишкой. Он был уже полумужем. Еще немного и широкие плечи напитаются силой, а на щеках появится устойчивая щетина. Если его переодеть на восточный лад, то со своей смуглой кожей он будет походить на достойного военного из четы Халима. А его способность превращаться только на руку ей Мизери. Сложная магия. Сладкая кровь, что  - то в ней магическое непонятное для нее. Императрица вздохнула, затем перевела взгляд на Уильяма. Но здесь сложнее, здесь настоящий мужчина, в глаза которого она никогда не взглянет, никто больше не взглянет. Какие же они были? Хорошо сложен, не считая того, что под балахоном не видно заново скроенных рук и ног. Здесь тоже не обошлось без древней магии. Нить так и вьется на запястье на сильных руках, на которых он вчера ее принес во дворец. В животе Мизери заныло сладкой болью. Чье имя повторяет он в душе?
Она обольстительно улыбнулась.
- Вы общаетесь на внутреннем языке? На Востоке давно потеряно это мастерство. Придется тебе поговорить за нас. Как тебя зовут?
- Саари, - юноша не торопился вступать в разговор.
- Пусть расскажет, как было вчера. Что произошло?
Саари обратился к Уильяму, спустя время он без желания заговорил.
- Животное ранено, но мой наставник обработал раны, и оно будет жить. Нельзя делать больно тому, кто не может принять вызов, - Мизери горько вздохнула, показывая, что его убеждения ошибочны, - В вас скрыта огромная энергия, которой вы не умеете управлять. Вы тоже могли бы научиться внутреннему разговору. Но вы должны сначала управлять собой, - Мизери хотела остаться равнодушной к его словам, но не получалось, - Из – за скрещения энергии вы  упали в обморок, императрица, поэтому вас пришлось нести на руках, чтобы вы восстановили силы.
Мизери беспокойно задышала.
- Я ничего не скажу про жертвенное животное, раз так угодно духам. Но, как ты, варвар, посмел прикасаться к моему священному телу без дозволения?!
Саари неуверенно посмотрел на Герхарда.
- Уильям сказал, что по традициям его народа для женщины радость Бога сильный мужчина, который может ее защитить в минуту тревоги и не покоя. Дальше, я не буду говорить.
- Почему? Вы не у себя дома!
Саари замялся, но продолжил.
- Уильям сказал, что назвал вас глупой женщиной, потому вы больше слушаете голос разума, а не сердца, как положено женщине.
От лица Мизари отхлынула кровь. Она с силой запустила бокал с вином в Уильяма, но он с легкостью поймал его налету, не разлив, ни капли вина, чем еще больше удивил императрицу, и заставил уважительно посмотреть на себя Лута.
- Как ты смеешь! Варвар!
- Уильям сказал, что не просил нас с ним брать к себе во дворец. Но он готов помочь вашей силе приобрести равновесие.
*********************
Розанна и Орландо обедали вместе. Большой дубовый стол был накрыт белоснежной тканью из тонкой шерсти, на которой стоял графин с вином южных виноградников прошлогоднего лета. А в фарфоровых чашках находился суп со свежей оленины. Женщина ела, не спеша, изредка поглядывая на мужа. Орландо чаще стал пропадать в походах, объезжая владения, после их близости у воды. Или в чужих объятиях чужих женщин. Они не разговаривали больше. Как, впрочем, он спал в своем кабинете, не уделяя ей внимание, поэтому сегодняшний его приказ,  отобедать вместе, вызывал страх в душе, что у него на уме.
- Ты так и не сказал, зачем ты меня  позвал?
Орландо поднял взгляд и опустил ложку в чашку, вытирая губы салфеткой. Он так и не побрился, поэтому выглядел угрюмее.
- Чтобы пообедать с собственной женой, мне нужно говорить?
- Ты прекрасно понял, что я хотела сказать, - она набралась смелости и посмотрела в зеленые глаза, которые преследовали теперь ее во снах.
- Ах, вот оно что. Как тебе сказать, боюсь, что нас скоро ожидает война. Неспокойны северные народы. У них новых вождь, молодой и амбициозный. Боюсь, что мы не сможем с ним договориться просто так, но я собираюсь на переговоры и буду долго отсутствовать.
- Что ты хочешь от меня? – она снова поглядела на мужа, пожалев, что она сделала это, что нельзя просто встать и уйти. Розанна отпила вино, пытаясь унять внутренний жар, - Я хочу уехать домой с Аимом.
- А у тебя есть дом?
- Я хочу вернуться в пристань Харта. Если ты уедешь, я буду здесь чужая. Меня не будут слушать, я не хочу остаться здесь одна. Люди пристани помнят мое добро.
- Ну, конечно, после того, что ты натворила.
Орландо нахмурил брови, но рот его улыбался. Затем он встал и прошел к жене, вставая за ее спиной и наклоняясь к ее шее.
- Вы прекрасно знаете, как стать полноценной хозяйкой, не давая мне скучать, а своему телу отдыхать. Тебя будут слушаться, как только ты окажешься в моих покоях снова. Обещаю.
- Прекрати! Когда постель делала людей более уважаемыми! – она повернула лицо, снова жалея, что ее так манит к нему. Губы Орландо кривились в улыбке.
- Ради меня, они будут уважать тебя. Но для этого нужно постараться. Докажи мне, что ты хозяйка в этом доме. Даже в этой комнате.
- Я хочу домой.
Орландо вздохнул с печалью.
- Холодно. Мой ответ нет, и еще раз, нет, там может быть небезопасно. Вы, как любящая жена, останетесь ждать меня здесь. И мой приказ не обсуждается. Ты больше не ляжешь в постель, которую делила с Виктором. Ты – моя, Розанна.
- Побойся Бога, Орландо, о чем ты говоришь… Это не я называю тебя чужим именем! – ее голос взлетел до крика, но Орландо приложил палец к ее губам.
- Ты можешь кричать, что угодно. Но я не отдаю то, что когда  -то взял, тем более силой.
Взгляд Орландо прошелся сверху вниз по ее телу, заставляя кожу Розанны гореть огнем, но он удержался и отошел от нее.
- Я поговорю с людьми, чтобы они слушались тебя в мое отсутствие.