Издержки времени - 25. Ал-др Македонский в Иудее

25. Александр Македонский в Иудее

Великий воин, Македонский Александр,
Что не единожды своё прославил Имя,
Нанес вдоль моря Средиземного удар,
И захватил Йерусалимскую святыню.

Наслышан был он о премудрых иудеях,
В трофеях не искал себе награды.
И дал приказ, чтоб ограничить лиходеев
Среди своих солдат во время штурма града.
 
Царь, как всегда и при любой Победе,
Решил проверить, с кем имеет дело,
Призвав раввинов поучаствовать в обеде,
И на кушетке нежил своё тело.

Храм иудейский, восхитителен и светел,
А Грек Великий в нём при стенах укрепился,
- Так кто ж у нас мудрее всех на свете? -
К служителям с вопросом первым обратился.

И отвечали Греку-Воину евреи:
- Постичь умом суть знанья светоносного
Лишь тот способен, кто, воистину, умеет
Продуманные формулировать вопросы,

Кто сможет в истин постиженьи отличиться
Достойным, правильным и верным поведением,
Приняв возможности у встреченных учиться
За дар Фортуны и подарок Провидения.

Великий Воин же, обдумал мысли эти,
С вопросом новым обратясь к служилым:
- А кто ж, считается, на целом белом свете,
Перебороть способен прочих силой!

Ему ответили: «Силен отнюдь не тот,
Кто одолеет всех иных по здравости,
А лишь характером, и не наоборот,
Осилить сможет собственные слабости!»

Царь принял суть суждений этих разных,
Хотя порою несколько пространных,
И пусть ему в них слышалось неясное
Или, сказать точнее, даже странное,

Но бросив взгляд над Храмовой горою,
Вопрос изрёк им Грек Великий третий:
- А кто же в подвигах явил себя Героем?
Чья Слава всеми признана на свете?

Раввины, вежливо пред ним стояли строем,
А отвечали и отчетливо, и строго,
Пытаясь мудростью своей поразить,
Что лишь такого признаём Героем,
Кто силой мудрости своей, подобно Богу,
Способен мир вокруг себя преобразить.

Лишь тот, кто опытом прижизненного круга,
Снискав Побед во имя доблестного будущего,
Переродить врага сумеет в друга,
Из ненавидящего сможет сделать любящего.

Найдя дорогу к сердцу оценившего,
Из неприемлющего сделав почитающего,
И добротою злобу заменившего,
А несогласного подняв до понимающего.

- А кто ж всех более на свете уважаем? -
Спросил раввинов Александр снова. -
Так чтобы мысль его, подобная скрижалям,
Звучала б выше даже княжеского слова?

Царя раввины поразили продолжением,
Словам-понятиям основы теребя,
Что тот достоин почитанья с уважением,
Кто первым долгом уважает сам себя.

Ну, что ж, ответил Македонский: «Право слово,
Однако только так и не иначе?
А где отыщем с вами мы такого,
Что был бы в мире всех иных богаче?»

- Считать богаче, мы ответим по уму,
Всего разумнее такого, что умеет
Всем сердцем радоваться искренне тому,
Что в данный миг в руках своих имеет.

- Подумать только! - Александр сказал. -
Откуда ж вы постигли мудрость эту?
- То нам Господь наш в Торе указал
Понятий вечных верные приметы.

Свет знания, что он нам всем привил,
Мы постигали с должным тщанием и верой.
И мы горды, как высоко ты оценил,
Владыка Царь, явлений сущностных примеры!

И Александр, их мудрословием сражен,
Воздав положенное глубине их слога,
Спросил евреев, а допустит ли закон,
Чтоб к алтарю принес он жертву Богу.

Раввины, тщась порыв такой сберечь,
Поднялись вместе с ним к святым ступеням,
Где Царь на жертвеннике возложил свой меч,
В знак дружелюбия, как символ поклонения!