Издержки времени - 23. Глаза истории

23. Глаза истории
 
Людскую общность, в дополненье к разности,
Жизнь разлагает на две части, строго поровну,
Пускай порою и до несуразности,
На две кагорты - кровопийц и доноров,

На группы нравом скромных и нахалов,
На сутью подлецов и непорочных,
На племена то жертв, то каннибалов,
На классы очень умных и не очень…

И существует-таки верная примета,
Что сутью зрима и полнейшему козлу:
Порыв души простерт к теплу и свету,
А корни общества - во глубину, ко злу.

Людскую гнусность мы встречаем, как явление,
Иных мест чаще именно в политике.
И есть в том яркое, как проблеск, откровение,
Что скотство в ней не поддается критике.

Таков итог сей очень грустной повести,
Что постигается сознанием застуженным,
Там люди и без чести, и без совести,
Безнравственны, безмозглы и бездушны. 

Любой из нас обязан Родине служить,
И независимо от должности и местности!
Но, утверждением, что он умеет жить,
Распишется-признается в нечестности.

И пули зла по траекториям расчерченным
Летят в сердца с необходимой кучностью.

Как подтверждение, что алчность человечества
Неотделима от его звериной сущности.

Да! Мир людской звериному подобен,
Общественно, по странам или кастово.
И хоть решить проблему не способен,
Но пережить её умеет запросто!

В струю одну иным словам беспечностным
Признаюсь, на условьях анонимности,
Для человека при общеньи с человечеством
Любовь и дружба остаются без взаимности.

Мы отдаём свой долг святой Отечеству,
Но люди в ужасе от века и до века,
Когда подвластны судьбы человечества
Всесильной воле супер-человека.

Нет в мире силы яростней и строже,
Жестокость его воли замораживает
В таком всевластьи человек всё может,
И это каждого гнетет и настораживает.

Он, Божеству всевластием уподоблен,
Народ унижен в изнуреньи, и в страданиях.
Никто его в народе не способен
Достойно помянуть в воспоминаниях.

Повсюду издревле правителей бранили,
И крыли мерзкословьем до упаду.
Везде всегда любая Тирания,
Вела державу и народ к распаду.

И вот сегодня мы и честно, и открыто
Глядим в сомнениях истории в глаза,
Топчась всем миром у разбитого корыта,
Увечные, понурые, в слезах.