Маргарита человек разумный часть 927

Маргарита человек разумный часть 927

Как «пугало»
В 1927 году на железнодорожной станции Трудовой Читинской области случилось событие, отдаленно схожее с происшествием в доме лавочника в Будогищах. По словам непосредственного участника события Федота Дутова, в новогоднюю ночь в доме, где он жил со своими родителями и братьями, поднялся переполох.
«Только мы легли, - рассказывает Дутов, - еще не уснули… Застукался! На террасах там окна большие были, застукался так, что аж эти окна задребезжали».
Федот схватил топор, а его старший брат Иннокентий револьвер.
«Вышли, никого нет, - вспоминает Федот. - Кругом обошли всю ограду, никого нет. Только в дом зашли, дверь заложили, еще не успели присесть, опять сильнее старого застукался. Мы снова вышли - никого нет. И вот он примерно простукал так… Ну, до часу ночи… Так продолжалось дней десять, наверное». Куда, впрочем, более жуткое испытание выпало на долю Акулины Суворовой из села Ичура Бурятской АССР. В 1943 году Акулина была малолетней девочкой. Ее воспоминания о произошедшем выглядят так:
«Отец на фронте… Мать уехала в город. Уехала продавать молоко. Мы назвали подружек ночевать. И в эту ночь нас «пугало». Только мы спать легли, как забегали по постели ноги, собачьи, кошачьи. Раз, другой… Мы испугались, под одеяла залезли. Вдруг грохот получился, треск, гром. Полетели стекла из окон, заорали кошки, и все тихо стало. Зажгли мы коптилку, давать искать: ни кошек, ни собак, и, главное, все стекла в окнах целы. Пугало», - говорила Акулина Суворова.
«Да, пугало часто где», - заверял фольклориста Балашова на берегу Белого моря крестьянин Арсений Заборщиков из деревни Варзуга. И приводил такой пример: «Вот ручей был Кипокурский. Так пока старики крест не поставили, едут если, бывало, люди после полуночи мимо ручья, полные сани тут же наездятся кого-то невидимого, что и олени не могут сани-то тащить. Теперь крест уж упал, а не пугает».
Михаил Кожин, односельчанин Заборщикова: «А вот такой случай еще был. Пошли мы копать ягель. Ну, накопали, потом у елки устроили танцы… А как потянулись ложиться спать, тот «оно» и запело. Сашка, дружок мой, шепчет: «Поют!» А монашка Анна, она с нами была, и говорит: «Давай! Сами наплясались, да нашумелись, с того и кажется!» А сама ходит вокруг ели, да крестится, да молитву читает. А нам между делом покрикивает: «Сказывайте сказки!» Ну, чтобы не слушали.
Кожин вспоминает и о другом таинственном случае, бурно обсуждавшемся в деревне Варзуга за несколько лет до того, как фольклорист Балашов посетил эти места. Земляки Кожина ехали поздним вечером по лесу на оленьей упряжке. Остановились по малой нужде, послезали с саней… А вокруг сугробы, снега, лес мрачной стеной. «И вдруг, - рассказывает Кожин, - зачудило, зашумело там. Нечистая сила! Они собаку спустили и науськали. Собака по сугробам в лес, да как начало там тут же собаку драть!»
Через пару минут выбросило из лесной чащи к ногам опешивших путников собачий труп. А на санях лежали горой свеженапиленные дрова. Дружно матерясь, мужики похватали чурбаки с саней и принялись швырять их один за другим туда, где в чаще чудило и шумело. Кожин, заканчивая рассказ, сказал с усмешкой: «Ну, а как полетели все поленья назад, да как зауськало с еще большей силой, да засвистело, так они уж и замолчали».
Великий страх обуял мужиков. Толкаясь, они попрыгали в сани и, нахлестывая оленей, дунули прочь от этого страшного места. Невидимка, «пугающий» в доме или в лесу, - один из наиболее популярных героев быличкового фольклора. Он деятелен, порою не в меру суетлив, всегда вызывающе дерзок, зачастую агрессивен и по числу упоминаний о нем занимает первое место в списке героев быличек двух последних столетий. Нет числа его проделкам!
Да вот хотя бы такой случай. Его приводит Померанцева. По словам очевидца, он ехал зимой на пару со своим приятелем на санях по лесу. Лошадь, впряженная в сани, неожиданно остановилась, и никакие понукания не смогли сдвинуть ее с места. Очевидец сообщает: «И вдруг как с саней что-то невидимое повалилось, точно железа пуд! И покатилось, и застучало в сторону». («Мистические истории»).

Былички
В народных верованиях, практикуемых человечеством, значительную часть составляют чисто прикладные, в том числе и связанные со способами противостояния всевозможной нечисти и нежити. Среди чисто российских народных средств первое место традиционно занимают поминание Бога, молитва, молебен, благословение, крест, Библия. Они спасают от происков леших, кикимор, покойников. В некоторых случаях помогает несусветная ругань: ведьмы и кикиморы лишаются способности вредить, если их круто обругать.
Вот как согласно быличкам происходит примечательный бой с тенью оборотня: «...В их деревне жили мать с дочерью. Дочери годов восемнадцать было, а матери под шестьдесят - худенька такая, горбатенька. И вот они ночами жили в пещерах, в скалах, а днем дома. Превращались в птиц страшных и нападали на людей. Напугали раз его сестру, Анной звали. Дак вот, один старик его научил:
- Ось снимай с передка, а как они свиньей или птицами побегут, бей в тень.
Он так и сделал. Утром пошли, а у нее, у матери, все расшиблено».
Быличку эту рассказал житель города Нерчинска Читинской области Федот Федорович Колмаков 1902 года рождения. А сам в свою очередь услышал от одного старика в 1924 году. Записана же быличка в 1969 году.
Согласно былинкам помогает и стрельба по тени (фантому) оборотня:
«Потом случай был... Бабушка рассказывала. Она шла, и вот видит она: ну, птица кака-то летит и все за ими. И вот раза три... А потом отец ее вышел, и вместе он с ней пошел, с бабушкой, и в нее выстрелил. Чувствует, что он в нее попал, в эту птицу, она не падат, ниче... А потом бабушка пришла, дряхла кака-то бабушка. И это... короче, он в тень-то выстрелил - она упала, птица-то (по земле тень-то идет... Они наутро пришли, значит, к соседке. А у нее рука перевязана и на ноге че-то, но, в общем, кровь. Бабушка спросила (она уже старуха, ей девяносто было):
- Ну, че у тебя рука-то?
- Да я вчера упала, - говорит, - но, зашиблась просто.
А потом это... - бабушка рассказыват, - мы пошли подсматривать (ну, ее не стало, птицы-то, ниче), у ней ставни закрыты и шторки там. Мы ставень один открыли и смотрим: а у ней видно, что выстрелено было, прострелено дробью, рука прострелена, нога... Она как раз перевязывалась, примочки там делала».
Эту быличку в 1976 году рассказал житель села Газимуровский Завод Газимурозаводского района Читинской области Виктор Константинович Кузнецов 1952 года рождения. А вот в отношении такой нежити, как домовой, способы борьбы практически отсутствуют, и понятно почему: главное назначение этого персонажа народной демонологии - охранять человека, а не вредить ему: он помогает по хозяйству, отводит беду, общается с людьми, предсказывает будущее, дает советы. За непослушание же, за нарушение обычаев наказывает. Иногда шалит и даже вредит, но его можно задобрить, надо только понять, что ему надо. Бывает, встреча с домовым даже подсказывает человеку правила безопасности при столкновении с нежитью:
«Лежит женщина одна ночью и слышит, что прядет кто-то. Посмотрела: она сидит, суседка, суседиха. Вся в тряпье, в рубцах, страшная, маленькая. «Не смотри на меня, - говорит, - а то такая же будешь». И скоро у нее пожар был. Все сгорело, и она тоже. Нельзя смотреть на них, не к добру они показываются». Но не все встречи подобного рода заканчиваются столь трагически: «С моим дядькой так было. Лег он вместе с сыном спать. А сыну было лет десять. Сыну не спалось. Он открыл глаза и увидел как бы поросячий нос. И он так чмокает, как поросенок. И лезет к нему, а он к отцу под бок. И накрылся одеялом со страху. Потом дядька мой до поросячьего визгу напился, у него вытащили часы и зарплату. Потом моей тетке объяснили: это не к добру, когда видишь домового явно».       

Деревенская страшилка
Рассказывала мне эту историю бабушка в детстве, а ей - то ли ее бабушка, то ли мать, я уж не знаю теперь. Просто передали эту легенду, и все, как своеобразное семейное предание. Говорила, что мать в детстве пугала ее этой байкой похлеще всякой буки и бабайки.
Дело было на Дальнем Востоке, в Забайкалье, как я понимаю, до революции, еще при царе Горохе. Бабушка моей бабушки была тогда маленькой, лет десяти или около того. Были вроде и еще дети, но она была самой старшей и мать ее уже везде брала с собой помогать по хозяйству: на покос, вязку снопов, дрова рубить - в общем, познала она тяжелый крестьянский труд с малых лет. Мужа у матери, похоже, не было, раз все вдвоем с дочерью делали. Один раз задержались они в лесу - то ли грибы с ягодами собирали, то ли веники вязали на зиму в баню. Дело вроде как уже к осени было, в августе или в сентябре, наверное, но еще было тепло, готовились к осени. Стемнело. Дальше буду рассказывать со слов маленькой бабушки.
«Мать говорит: «Ульяна, пошли быстрее, нам до ночи надо успеть из лесу выбраться, а то здесь волки водятся, страшно». Вот идем, идем, и вроде понимаем, что зашли куда-то не туда. Заблудились, в общем. Вышли черт разбери куда, к какому-то озеру. Ну, мать хорошо здешние места знала, сообразила, куда мы зашли. Говорит, нам туда-то надо. Ну и пошли вдоль этого озера по бурелому чуть поодаль от бережка. Тем временем стемнело окончательно, не успели до темноты. Луна еще засветло чуть висела над горизонтом, а теперь уже высоко так поднялась и освещала дорогу молочным бледным светом. Идем-идем, тут вроде стал доноситься звук такой со стороны воды, как будто в воде кто-то плещется.
И смех такой серебристый, девичий будто. Мы сначала с матерью подумали, что нам причудилось, переглянулись еще так, и обеим вдруг стало страшно, будто водой ледяной окатили из ведра. Мы стали двигаться осторожнее в ту сторону, откуда шел звук. А плеск не прекращался. Все явственнее доносился он, иногда прерывался смехом. Мне было так жутко, никакие волки так не напугают. А мать мне наказала стоять на месте и подождать, а она пока сходит и посмотрит, что там. И стала пробираться через кусты в сторону берега - до него недалеко было. Я присела под кустик, чтобы меня не шибко видать было, а то мало ли что… Сижу, дрожу, боюсь.
Матери не было минут семь, не больше. Она внезапно бегом выбежала из кустов, схватила меня за руку и как сумасшедшая бросилась бежать, не разбирая дороги, тащила меня за руку. Мне было больно, но я не стала спрашивать у матери, что случилось. На ней лица не было. Я не соображала тогда ничего, просто поняла, что мать увидала что-то на самом деле страшное, и надо просто бежать, не останавливаясь. А скоро показалось и село, мы совсем недалеко от него были.
Всю последующую неделю мать ходила угрюмая и какая-то сама не своя, будто на нее давило что-то. Разговаривала неохотно, больше молчала. А потом сказала мне: «А знаешь, Ульяна, я ведь скоро умру!». Я испугалась от ее таких слов, стала говорить ей: «Мамочка, что ты, зачем ты такие страсти говоришь? Не надо так!». А она мне говорит: «Помнишь, там, в лесу, на озере - ведь то русалки были. Они саван мой стирали.
Я, когда вышла к бережку-то, так их и увидела. Они вроде как девушки такие, волосы длинные, распущенные, сидят на берегу, на меня смотрят и смехом заливаются. И в воде полощут саван белый. Меня по имени позвали, говорят, Устя, иди-ка сюда, к нам! А я испугалась, откуда ж они, проклятые, имя-то мое знают. А русалка одна мне и говорит, как будто слышала, что я подумала: «Э, Устя, да мы все знаем-то!». И смеется сама. «А еще, - говорит, - ты, Устя, помрешь скоро, совсем недолго тебе жить осталось. Мы вот тебе саван стираем, готовим», - и показывает мне. Тут я и бросилась бежать оттуда, как угорелая, тебя схватила только…».
Баба Устя померла месяца через четыре, как и предсказала. Бабушку моей бабушки с малыми взяли к себе в дом какие-то дальние родственники. Так и выросла она сиротой. Из малых поумирали все, только брат ее вроде выжил. Приемные родители обижали ее часто и не кормили толком, не одевали, только работать заставляли во всем доме самую грязную работу. Вот такая старая деревенская страшилка, которую передавали в нашем роду по наследству. Мне ее в детстве бабушка рассказывала, она меня хорошенько пугала, помню. Ну, а теперь и с вами поделился. («Реальные Истории»).