Хочу тишины
которому нужны мои улыбки и слёзы.
Неужели никто так и не полюбит
ни утра, что купается в росе моей родины,
ни вечера, гаснущего в печали моих глаз,
ни ночи, что порой изливается из моих глубин
влагою туманно-лунного цвета,
ни обугленного страстями голоса моей тишины?
Бывают души, съёжившиеся от ударов,
а бывают и такие, что готовы обнять чужую радость.
Видел я и длиннорукие души,
кладущие на весы всё, до чего они дотягиваются.
Встречались мне души скрытные,
с глазами усталых изгоев...
А моя? Что сказать мне о ней,
о старой безумице,
что машет тяжкими крыльями
в железной клетке дождя?
Эй, земляне, уставшие идти к миражам счастья!
Не топайте так громко по своим кольцевым дорогам!
Не сетуйте так горестно на свои мозоли!
Не смейтесь так противно над соседями,
которые не вышли лицом или нравом!
Неужели вы думаете,
что моя душа станет перекрикивать вас?
Она просто заткнула уши
и вошла ещё глубже в свою тишину.
Ведь поэт не плакатный глашатай,
не конферансье,
не свихнувшийся трамбон.
А ты, мой друг, кто ты?
Знаешь ли ты свою душу?
Хоть раз прислушался ли ты к ней?
Пытаясь вырвать свой голос из какофонии человечества
и возвыситься над шумом,
ты кричишь мне, что ты, как и я, поэт.
О, если бы умел я кричать так же успешно,
как ты и все твои кумиры,
я бы спросил тебя:
А слышишь ли ты на этом рынке удачи
стон распятой в тебе тишины?
Свидетельство о публикации №121060506883