Шуточные стихи моим друзьям из Йошкар-Олы

Татьяне Лежниной по прозвищу "Шоша"

        *   *   *
Где голуби ходят средь крошек,
Сидела печальная Шоша.
Смотрела как брызжет фонтан,
И плачет под скрипку цыган.
И, бросив за музыку грошик,
Вздыхала задумчиво Шоша
О том, что в Париже Гавроши,
В Германии сытые боши
В разладе с душою живут,
Но смотрят толпой на салют.
Ситро и шартрез попивая,
Садятся беспечно в трамваи,
И, благословенны звонком,
Взирают на мир из окон…
И думала гордая Шоша -
Наш мир одинок и заброшен,
Но всё же присутствие кошек
Хотя бы стирает углы
В сердцах от житейской пилы…
С тех пор просветлённая Шоша
Ходила и гладила кошек,
А так же бездомных котов
Возила в музей в Петергофф.
Там кошки ходили по залам,
Где крыс обитало не мало,
И дружно ловили мышей.
А после, у гаражей,
Всей стаей в ночи пировали.
Гремели в Европе трамваи…
Но счастье стоят средь котов
Для Шоши - основа основ,
Так поезд стремится к вокзалу -
С тех пор неизбежностью стало…
А скрипка звала и играла -
С ней бронзовый Гоголь запел
О малой теории дел…
_____________________

Любила хозяйка ветряных кошек
И кошки хозяйку за плошку немножко.
_______________________________________
               
                Зульфие Руслановне  Щербаковой
ВСТУПЛЕНИЕ:
Она была застенчивой,
Сгорала на работе…
Все знали эту женщину
На армии и флоте…
Её частенько видели
Средь сумрака кулис…
Она кроила кИтели,
И платья для актрис......
ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ:
Ей слали нитки стражники,
И выкройки – менты.
А бражники – бумажники
Несли из темноты.
И пуговицу каждую
Она любила так:
В коробочку бумажную
Клала любви пятак.
Она была приветливой,
Стремительной с утра.
К ней чувства безответные
Несли продюсерА.
В них, ковыряясь ложечкой,
Как в креме и брюле,
Свой телефон немножечко
Бросала на столе.
Вокруг квохтали швейницы,
Машинки били в такт,
Художницы-затейницы
Просили лапсердак,
Другие ждали тальмочки,
Картузы, киверА…
А прочие начальнички
Звонили ей с утра.
Она была Батыровной,
Арслановной внутри,
Ходила с командирами
На кофе с сыром Бри.
Она наивно верила
В победу сил добра,
Но, пялясь, глазом мерили
Её ПродюсерА.
В конце случалось страшное:
Как в зной – холодный душ,
Как в схватку рукопашную
К продюсерам шёл муж…
И вроде бы безделица,
Костюмы, то да сё...
ПродюсерА надеются, –
Муж денежку пасёт.
ЭПИЛОГ:
Как сабля в ножках мирная,
Как фея и швея,
Она звалась – Батыровна,
Красотка Зульфия…
______________________________

Олегу Щербакову на День Рождения про коварную и прекрасную Зулю

 *  *  *

У Олег Альбертыча
Скверная жена-
КрУчена и вЕрчена...
Хорошо - одна.
Не дает Альбертычу ,
Мать её етить ,
Жить горячим перчиком
С дамами мутить.
Требует с Альбертыча ,
Не жалея сил,
Чтоб с утра до вечера
Денег приносил.
За бабло Альберыча
Ищут сто громил -
Сочи, Ялта с Керчею,
Уралмаш и ЗИЛ.
Да ещё супружница,
Псом сторожевым,
Под ногами кружится,
Стелется как дым.
Хочется Альбертычу
Бросить бизнесА,
Барышень доверчивых
Драть за волосА,
Покурить, расслабиться,
Полежать в тиши...
Где же ты, красавица?
Спинку почеши!
Будут зимы снежные,
Летние дожди,
С новыми надеждами
Сытые вожди.
Песни подгитарые,
С дЕньгами комод,
Зульфия с татарами,
Новый рыжий кот.
________________________________________

Посвящено Наталье Чезгановой (в миру доне Че,пани Чезган, Чезганяку, Лимончелла,фрау Наташхен и т.д...а так же с упоминанием сопрано Василины N.)
               
    *   *   *

Жамкают пышечку руки-
Сердце болит об тебе!
Едет индус на тук-туке-
Сердце болит об тебе!
Пёс рвет последние брюки-
Сердце болит об тебе!
Жгут стопки книг для науки-
Сердце болит об тебе!
Бяка посватался к Буке-
Сердце болит об тебе!
Поро...Салам лиже...Уке-
Сердце болит об тебе!
Дуче взял Дюк на поруки-
Сердце болит об тебе!
Косточка гибнет в урюке,
Кожа раскрылась в нубуке,
Музыка мается в звуке,
Сёму упрятали, суки!
Тянет текилу к самбуке,
Глючит винчестер в ноутбуке,
Гвоздь раскрывается в стуке,
Вздернули кока на "Куке",
Горечь купается в луке,
Тёлки на лайке и луке
Жрут суши ложкой в Тануки-
Сердце болит об тебе!
Что то сломалось в судьбе...
Козы козлу:"бе-бе-бе"!
Мужу верна Цоп-цобэ,
Хоть ее кличут на Бэ!
Сноска...три точки...пробел,
Каждый в лесу корабел,
Губер в кутузке запел,
Нет вожака средь Акел,
Кончились жабы для стрел,
Спас трёх беременных мел,
Каждый поэт не удел,
Нету басов у капелл,
Тянет Бог сердце к рабе...
Печень болит об тебе!
*    *    *

Одесская баллада про Абрама Покрасса и Наташу-Сан, имеющей склонность к вампиризму в поисках счастья у моря.

*    *    *

Наташа,по прозвищу "Сан",
С утра выпив крови стакан,
Каталась по средам в Казань,
В четверг принимала Нарзан,
По пятницам  мыла казан,
В субботу гора пирогов,
А к ночи готовила плов,
А после одна до утра,
Когда отступала жара,
Садилась тот плов поедать,
Мечтая наращивать стать!
Абрам Моисеич Покрасс
Жил возле Привоза как раз.
Со старою мамой вдвоем
Ходил в клуб знакомств на район.
Он всем прочищая толчки,
Любил и кефаль и бычки
Из рук мамы Розы своей,
Как ветер свободный Борей,
Наташа по прозвищу Сан,
Путевку купив в Дагестан,
Попала сперва в Андижан
Оттуда, потратив деньжат,
На пляж....где с Одессы лежат,
Мужские и бабьи тела,
Оставив на время дела,
Где бродят туристы греша
И пьют за десант кореша.
Там встретил Наташу Покрасс...
Послушали вечером джаз...
Назавтра-в обед винегрет...
Покрассом был куплен билет,
Где с оперой спорит балет,
Но там вдруг прорвало трубу...
Хотели мол взять на испуг?
Покрасс, устранив течь за час,
Наташу провел мимо касс,
А после гуляли они...
Одесса брачуясь звенит!
Наташа, по прозвищу Сан,
Забыла про крови в стакан,
Влюбленно целует Покрасс
Наташу и в профиль и фас,
Он поздно приходит домой,
Но мама, усилив конвой,
Ребром ставит главный вопрос-
Мол мальчик ещё не дорос
Создать мимо мамы семью!
Всей страсти случился каюк!
Но, вспомнив про крови стакан,
Наташа, по прозвищу Сан,
В Покрасса вонзила клыки
Тот охнул ...и лег средь ракит!
Наташа,, по прозвищу Сан
Умчалась страдать в Казахстан!
Была у армян,у цыган,
Объехав пол дюжины стран!
Но помнит одесский Привоз
Историю полную слез,
Про мамин всевидящий глаз,
Про этот балет мимо касс,
Про то,как закончил Покрасс
Поёт всем Утесова джаз!

      *   *   *

Фрау Наташхен баварское пиво
В кружках высоких носила игриво!
Фартук слегка прикрывал наготу!
Пахло сосисками там за версту,
Кислой капустой и бюргерским телом,
Пахло политикой,словом и делом.
Только она не была под прицелом.
Нравы суровы во все времена-
Попой не славилась пышной она,
Грудью высокой,как горы вдоль Рейна
Знала и Кляйста и вздорного Клейна,
Шиллера,Гёте,свободного Гейне...
Песни горланит пивной муравейник
Темное,светлое,шнапсы,портвейны.
Мочатся,пьют и тостуют до дна...
Фрау Наташхен была влюблена!
Нравился фрау хохол Анатолий.
Он ей играл на бандуре о воле-
Как хорошо по утру над Днепром
Сало с горилкой  принять в четвертом!
Фрау Наташхен с тех слов замирала,
Снилось в прожилках ей смачное сало,
В склянке горилка и жгучий чеснок,
Киевский тортик,с цибулей пирог
Что ещё выдумать парубок мог?!
Но повстречался селюк Анатолий
В сытой Неметчине с гарною Олей
Формы ея были столь налиты
Что на нее любовались киты,
Стаи дельфинов на Рейн заплывали
Чтоб лицезреть все изгибы, детали,
К ней приходили медведи с тайги
Хоть для баварцев считались враги!
И позабыл про Наташхен Натолей.
Тот Анатолий был Олею болен.
Тает Наташхен как вымокший снег!
Падаю слезы на гладь сонных рек!
Ниже мораль золотыми словами:
Девы! Вздымайте Германии знамя
Выше турецко - арабских голов
Главное-остерегайтесь Хохлов!


      *   *   *

Однажды дона Чё
Пошла с котом в мечеть,
Но мусульманский бог
Признать ее не смог.
Тогда красотка Чё
Татуху на плече
Набила в три ряда,
Про то,что жизнь вода,
А в душах смрад и грязь...
Была арабской вязь!
Татуха на плече
Хранила дону Чё,
Как сам арабский бог
От бед и мужикофф.
Но кот у доны Че
Спал в доме на парче,
А кошкам во хлеву
Щербет и пахлаву
От всей души дарил
А ночью средь могил
Ходил любовь ища,
Так ищет цель праща.
Вздыхала дона Чё
Об жизни...и ваще,
Но гладила кота.
Так шли в закат года.
И полюбила Чё
Свинину есть в борще.
Но рассердился бог!
Заплакал!Занемог!
И больше дону Чё
Не допускал в мечеть.
Тогда она кота
Спровадила туда,
Где суры и ковры
И всем не до игры,
Поскольку нет барыг,
Чьи помыслы хитры.
Так стал муллою кот!
За день пять раз зовёт,
В мечеть честной народ
Вершить намаза ход.
На теплом кирпиче
Он для хозяйки Че,
Взойдя на минарет,
Поёт,как съест обед,
О том,что лучше Че,
Хозяйки нет ваще...
И счастье среди них
Плывет как складный стих.


                Полковнику ГРУ-доне Чё
    
         *   *   *

С горжеткой на левом плече
Субретка с фамилией "Че",
Вино пригубив меж кулис,
Скакала в подвале под твист
С кипящим биг- бэндом на "бис",
Порой исполняя стриптиз,
Безнравственно падая вниз!
Военный созвав комитет,
Шпион - компрадор Пиночет,
Как встретил ту страстную Че,
Так тут же ей выписал чек
На десять звенящих мачет.
Субретка с фамилией Че,
Гадая на нечет и чет,
Коварный включая фальцет,
Собою сразив комитет,
Где главным стоял Пиночет,
Держала во всю марафет,
Не ев,ни пашот,ни паштет,
Когда приглашали в буфет!
Устав от вина и диет,
Та страстно-коварная Че,
Пошла с этой парой мачет
Туда, где скучал  Пиночет,
На голое тело в плаще,
С татухой на правом плече.
Вонзила ему меж бровей
Клинки...Так и помер злодей!
Когда на фуршете вина
Она пригубила сполна,
Генсек,ей вручив ордена,
Сказал,мол Отчизна одна!
Так точно!-сказала в ответ
Разведчик Розалия Че-
Субретка,красотка(ваще),
При этом стрельнув сигарет,
Для тех,кто читал этот бред!
               
        *     *     *

Кровь запеклась на японском мече.
Бьет самурай в барабаны.
Веером вертит раскосая Че
В Осаке близь Йокогамы.
Тянет поэт из фаянса сакэ.
Че - горечь трав из фарфора.
Рыбы вздыхают и смотрят на свет.
Жабы радушно им вторят.
Черные пряди зашиты в узлы.
Две их стреножили спицы.
Что-то Басё произнес от балды.
Че на татами не спится
Че обреченно берёт сямисэн,
Трогает зычные струны.
В храмах монахи привстали с колен.
Сдались враги Пан Не Муну.
Синее с белым в разлет кимоно.
Губы горят киноварью.
Эти поэты- такое го@но-
Тварь состязается тварью.
Яду плеснув, улыбается Че.
Бульк! И не стало поэта...
Ведьма гадает для Че на свече.
Где оно счастье? Всё нету!


      *   *   *

Расхитительница Че,
Срок мотав на строгаче,
Среди лагерных речей,
Колдовала на моче...
Приворот на чифире ,
На дубовой на коре,
Жёлтой пижмы горький цвет,
Теплый пепел трёх газет-
Шесть ментов свела на нет!
Все боялись дону Че
Словно печку СВЧ!
 
     *  *  *
Как порох в пугаче,
Жила красотка Че,
Средь тостов и речей,
Средь сабель и мечей,
Средь боевых мачет,
Жгла правду дона Че.
Пускай любви качель
Валялась без петель.
Холодная купель,
Как в Воркуте апрель,
Ковала в доне Че
Характера метель.
Но,дыркой в калаче,
Судьбы прошла шрапнель.
Так осознала Че-
В чём благородства цель.
И стала дона Че
Металла горячей.
Горячая постель,
Горячий пунш и эль
И город запылал
Свечой в пятьсот накал.
Горячий бил поток
Фонтаном в потолок,
Как кипятка исток...
Весь запад и восток.
Молились доне Че,
Как рыцарь на мече.
Туды её в качель,
Неудержимость Че-
Как летняя жара
Всех мучает с утра.

     *   *   *

Звали Дону на Юшут
Сплав был крут
Звали Дону на Илеть
Кереметь
Звали Дону на Таир
Тесен мир
Повстречался ей банкир
Дон Амир
Повстречался бригадир
Нёс копир
Яльчик дону звать устал
Быковал
Звали ёжики на бал
Карнавал
Дону больше привлекал
Сеновал
Отдыхала от лекал
И зеркал
Сто тропинок ,сто дорог
Ждёт Сурок,
Кугинер, да Кичиер
Шелангер
Всех послала дона Че
Съела чек
И сидит в дому одна
Пуена
Взором в даль обращена
В мир кина.

    *  *  *

Четыре Кабысдоха,
Откушавши гороха,
Поперлись к доне Че
С гитарой на плече.
Мечтали Кабыздохи
Иметь верблюдов в Дохе,
Но в средней полосе
Ходили по росе.
Сказали Кабыздохи:
"Без Че нам скучно,плохо
Пойдем купнёмся в пруд
На несколько минут."
А Чё им отвечала:
"Забыла я мочало,
Забыла я трусы
Для средней полосы"
Вздохнули Кабыздохи.
Давай скорбеть да охать
И предложили тут
Залезть нагою в пруд.
Сказала Че пройдохам,
Нажравшимся гороха,
Что зябко в Первомай
И ждёт она трамвай.
Решили Кабыздохи,
В житейской суматохе,
Изобразить ту Че
Звездой на кумаче
На разных транспарантах.
Но Че, со всем талантом,
Махнула через край.
Всех в рай понес трамвай
По средней полосе.
Смеялась долго Че!

     *    *    *

Сидев на алыче,
Худела дона Че.
Могла бы на борще,
Но не такая Че.
Одной из странных черт
Была у доны Че -
Лежать на кирпиче,
Вздыхая о враче,
Мечтать о трубаче
На дальней каланче.
Коль взгляд её очей
Был солнца горячей
В любом кармане брюк
Лежал у Че урюк,
Орехи Кракатук
И сыра жёлтый круг.
Звенела дона Че
Брелками на ключе.
Приманивала Че,
Как мотыльков к свече,
Рачительных мужчин.
С деньгами...без седин
Известный сарацин
Султан Бен - Алладин
От чар её исчез
С динарами и без,
Хоть был богат как Крез.

   *    *    *

Лимончелла, сидев на суку,
В самом женском кипящем соку
Говорила: "И этим капут
И вот этим не будет зерг гут!"
Мимо в трениках шел  мужичок
Лимончелла с сучка на сучок
Стала прыгать...Куда же ещё?
Мужичок оказался качок
Он вручил Лимончелле значок
Как стрелку Ворошиловских сил
После лапал ,склоняя кадрил
С ним пойти в клуб ночной на кадриль...
Этот в трениках перец гнедой
Халапеньо чернявый такой
Был настойчив и полон огня.
Лимончелла дрожала звеня,
Как в руке каудильо кисет,
Полный свежей чеканки монет.
Как себя заставляя она
Отказать...Но была влюблена
В эти треники, в эти глаза,
В эти кудри с зачесом назад
Нет,так нет...Он ушел гордецом,
А она побледневши лицом
Побежала,как та Лиза к пруду,
Собирать на песке ерунду-
Пробки, спички, прокладки,бычки,
Плавки, маски,от солнца очки,
От водяры ,пивка, портвешка
Тару ,что разорвется башка.
Через час  в небеса у пруда
Уж вздымались пакетов гряда-
Черный глянец блестел под луной.
Лимончелла взяла выходной.
А на завтра, на том же суку,
Дона Че разгоняла тоску
И, жуя беспрестанно моркву,
Объявляла,что едет в Москву.
Кто перечил - плевала в лицо
Всю держала себя молодцом.
Третий день...и всё та же Чезган
Колотила в большой барабан,
Удаляя с небес воробьев
И стращала ворье и жулье,
Что с утра по конторам сидит
Нагоняя в трудах аппетит.
Ну, а в трениках черный качок
К пышной даме прилёг под бочок.
Он теперь для неё Родничок,
Пупсик,Зайка,Ты мой дурачок!
Мы рассказ прерываем затем,
Чтоб не впасть в длинный слог из поэм.
Краткость виршам - родная сестра.
Слава всем, кто в работе с утра
Иль лежит сквознячком под бочком,
Притворяясь запечным сверчком,
Если надо,то пнём иль сучком.
Или просто чернявым качком.

             *   *   *
                (Василине N.)

Дона Че и Василина!
Пели в хоре, пили вина:
Каберне, мерло, шабли,
Ели с сыром марки Бри
Из Магнита сухари.
Тот Магнит давал им скидки
На винище для накидки,
На швейцарский шоколад
И из рукколы-салат.
А потом они сидели,
На народ в бинокль глядели,
Что прогулкой у реки
Сам проветривал мозги.
Были им милы мужчины,
Без партнёрши по причине
Холостяцкого житья,
Но с пространством для жилья
И с машиной марки Форда,
Умные с приличной мордой,
Ну, а если не везло,
Пили Шардоне на зло.
Пусть горят лета как сучья,
Пусть во сне придёт поручик,
Пусть закажет экипаж
И умчит на крымский пляж-
Рассуждала Че с подругой.
Пела Василина фугу,
Че ей вторила альтом...
Обе пили ром потом.
Так и жизнь в глуши катилась,
Обнимала и душила,
Приглашая в свой дурдом
Зычным,но беззубым ртом,
Басом,тенором,альтом,
Приходила в храм и дом,
Обещая все потом,
Псом,ребенком и котом
Заполняя быта угол.
Этот знак восьмёрки кругл
Одинаковый у всех,
Как слеза, как детский смех,
Как прощенья смертный грех
Дона Че и Василина!
Куст смородины, малина,
Ветка черная ирги,
Лета вдох и вой пурги...
Боже, правый, помоги,
У реки вдоль променада,
Встретить им того, что надо .

           *   *   *

Донна Че у камелька,
Выпив с горкой коньяка,
Начала дразнить Степана
И хозяина Коляна.
Лаял на нее Степан,
Руку целовал Колян.
Безнадежно с грустной миной
Слала смайлы Василина,
Мол на Яльчик доберусь ,
Там спою  - Замолкни грусть!
Потрясая пышным телом,
В такт гармоний, между делом,
В теле расцветёт гормон.
Ференц Митерних -барон
Прикатил с кольцом с Дуная.
Яльчик тот в Дунай впадает...
Коньячок заборист был...
Донна Че спала без сил.

      *   *   *

От радости немела
Красотка Лимончела,
Поскольку дни жары
Исчезли до поры,
Поскольку как ребенок
Не пьет мужик Попёнов
Но плещется в крови
Яд огневой любви
К стране безбрежной Раше
Но хочется Наташе
Тепла дунайских вод
Под штрудель пить компот
И венский в сливках кофе
Иметь под Линцем офис
И знать что ждёт жених
Граф Ференц Митерних
А не Колян Попенов
Без лычки на погонах
Наташа ждёт, пождёт
Дунай в грустях течёт
Поскольку до Кокшаги
Не дотянуть бедняге.

        *   *   *

Была Наталья Николаевна
Прекрасна телом и душой.
И к ней и явно, и не явно
Самцов кадрился хор большой.
         
         *    *    *
 
Вопросы-смски к альту из хора донне Че (Лимончелле) по поводу сопрано Василины N, переходящие в созерцание несовершенств подлунного мира.
    
              * * *

Ты пела сегодня на хоре альтом?
Иль только, как рыба, накрашенным ртом?
А рядом красотка была Василина?
Иль снова её победила ангина?
Хормейстер,как прежде, водила руками,
В пространство по нотам швыряясь стихами?
Мне ссылку на это за ужином скинь.
Томится мой Янь от нашествия Инь,
Как Пров на Покров среди дойных коров.
Телесно я болен,душой не здоров.
Прекрасной Наташхен чарующий  гений
Принес мне надежду,пускай на мгновенье.
Пускай на минуту забудусь в сети.
Поэту без музы - лишь небо коптить.
Без музыки так же не жить средь развалин.
Вокруг лишь Анжелы, Снежаны, Амалиьи
Три сотни Викторией, пол сотни Альбин,
Но нету в округе сопран Василин.
Поэту неймётся в бунтующей плоти -
Ни дома покоя и не на работе.
Благую, вдруг, весть зачитал херувим,
Что больше не ждать мне во снах Василин.
Средь четких бульварных пространственных линий
Не встречу ни разу большой Василины.
Возьму карандаш и бумажный листок
Себе нарисую в огнях теремок,
И каждой светелке пусть шарообразно
Сидит Василины прообраз прекрасный-
Фантом или клон иль сестра из Карпат.
Я каждой из них буду искренне рад.
На грудь погляжу, на упругую попу
И тихо на небо отправлюсь галопом.
Там спросит Архангел -Не рано ли пришел?
А я промолчу,мне уже хорошо!
Я видел на тверди все адские дебри
И стан Василины...Пусть реквием Верди,
Иль стон Лакримозо меня отпоёт,
А тело догложет иль гриф, иль койот.
Архангел с улыбкой отпустит трубы
И скажет: "Вали! Вам обоим капут!
Быть вместе вам долго до смерти мгновенной
У речки Кокшаги в избе многостенной.
Пускай в каждой булочной хлебный запас
Лежит дожидаясь воркующих вас.
И пусть Донна Че вам свечой негасимой
Поёт на подмостках, как хор херувимов,
Хормейстер махая, как ангел крылом,
Тональностью рулит как баба с веслом,
Пока на плаву этой жизни паром
И ходят маршрутки на аэродром
И пишет поэт не гусиным пером.
А после, веронских сожрав макарон,
Он курит сигару на Плая Хирон
И пьёт терпкий херес Виконт Дэ Барон,
А пани Чезган из мелкашки ворон
В осеннюю полночь на кладбище лупит,
Когда Василина на Убере в Супер
Затариться едет, пополнив кэшбэк.
Как слаб и ничтожен в глуши человек.
Провинция нравы людей источила.
На кладбищах тихо...ограды, могилы,
Деревья шумят высоко над землёй.
Какой это век? Вас не слышно? Алё?
Палит из мелкашки в ночи Лимончелла,
Ест кекс Василина, аж нервно вспотела,
Колян попивая моравский пивас
Под джаз отрезает кружки от колбас.

             *   *   *

Об Лимончелле, дожде и пражском трамвае.

* * *

Мокнет зонт,мокнут летние боты...
Лимончелла варила компоты
В дни осенних дождей по субботам
Под струю опуская дуршлаг.
Слезы капали горько на сливы,
Осень солнцем играло игриво,
Чтоб дождей распрекрасить аншлаг.
Лимончелла страдала об лете,
Что умчалось гулять по планете
И гонять стаи южных собак
Под навесы, где тень нависает...
Все ждала Лимончелла трамвая,
Хоть была далеко не такая
И любила нагрянуть в кабак.
Пусть осенних дождей продразверстки,
Что на стёклах тире и полоски
Оставляют, как символ иль знак,
Размывали в душе Лимончеллы
Все кристаллы любви до предела,
Что тянуло под вечер в кабак...
Там шансоны все ВИА играли
И мускат шевелился в бокале,
И мужчины глядели ей в след,
Когда шла она не в туалет,
А лишь носик изящно припудрить...
Развивались от музыки кудри
И танцпол притяжением планет
Вторил сердцу ея унисоном
И когда разогретый шансоном
Шёл на танец кадрить ухажёр,
Лимончелла давала отпор,
Говоря, что пары спиртовые,
Не любила и в годы лихие,
А в эпоху расцвета Страны
Ей опухших проныр и ханыг
На работе довольно хватает.
Лимончелла мускат попивая,
Всё ждала, что на пражском трамвае
К ней приедет с Европы жених-
Из Богемии пан Митерних
И напишет латиницей стих.
Белый танец в самцах бился эхом.
И сегодня тот пан не приехал,
Хоть под пиво с утра обещал.
ВИА зал, как звонарь, раскачал
И надежда искрилась в очах
Над фужером слезой Лимончеллы,
А в душе всё играло и пело,
Хоть и лил серый дождь за стеной
Надо всей необъятной Страной.

        *   *   *

Про Лимончеллу, гобой, хоровое пение и жажду наживы

* * *

Доводила до предела
Всех красотка Лимончелла,
Упорхнув с трудов домой,
Доставала свой гобой
И до пОлночи гудела.
Всех соседей оробелых
Низкой нотой доводя.
Из полиции наряд
Приезжал на самокатах,
Из частей неслись солдаты
С калашами на плечах.
Позабыв и стыд, и страх
Дула дальше Лимончелла.
Медвежатники на дело
Темной ночью как-то шли.
Им гобой скрутил кишки.
Все теперь в  тюрьме сидят,
Срок большой приобретя.
Лимончелла в жёлтом платье,
Для любви раскрыв объятья,
Заложила свой гобой
На ломбарде...Боже мой,
Как возрадовались люди
Прокурор, а так же судьи,
Судьи, даже прокурор
Всем смягчали приговор.
В городке менялись нравы
Кофий, молоко, какао
Люди стали чаще пить,
Меньше сплетничать, блудить,
Врать и водочку любить,
Жён и родственников бить.
Лимончелла средь бродяг,
Мир меняя под себя,
Исполняла фуги Баха
Хоть бродягам пофиг, нафиг.
Создала в итоге хор
С теми кто спустился с гор.
Вся губерния запела.
Церковь славит Лимончеллу,
Но она случайно,вдруг,
Обнаружила мундштук
В потайном кармане брюк.
Снова возвратясь к гобою
Жжет, терзает,беспокоит,
Поднимая моно-бровь,
Портит музыкою кровь
Всем знакомым и соседям.
Вновь менты на лисапеде
К ней по вызову летят.
Кошки,перестав котят
Приносить, ей вторят:"Мяу!"
Немцы подтянули Фау,
Англичанка, гадя всем,
Целый воз создав проблем,
Начала гобой пиарить
Чтоб мариец ,чтоб татарин
Позабыв в пылу гармонь,
Сам понес её в огонь.
Для туземцев лишь гобой
Мировой припас ковбой
Да британская элита.
Лимончеллы карта бита.
Увезла её братва
В лес качать свои права,
Мол она хотя и Донна,
Но не жалует шансона,
Не поёт по кабакам,
Как страдает уркаган.
Лимончеллу кто-то выкрал
И теперь кредиты микро
Населенью раздает,
Не играет, не поет,
Всем наживою кишки
Отрывает от башки.
Отхлебнув в ночи кокаву
Уж не ждёт к себе легавых.
Ложкой черпая бабло,
Может съесть икры кило.
Через цель- рубить капусту
Так закончилось искусство.

      *   *   *

Однажды Лимончелла
Пошла одна на дело.
Хотела вишни спелой
Красотка Лимончела.
Садов был пышен рай.
Смотри не опоздай-
Сказал ей Николай,
Что с детства был Попёнов.
Она же, как ребенок,
Поверила ему,
А он надел хомут.
Теперь она у вишен
Живет голодной мышью,
Но верною женой.
И огородец свой
В дожди, и в сушь и в холод
Мотыжит ,садит, полет.
А в самую жару
По ягоду в бору
Всё за грибами ходит.
А Николай, как Один,
Руническим письмом
Лишь украшает дом.
Она ж, не зная руны,
Поет, как пели Гунны,
Протяжно вдаль глядя,
Мол  мучаюсь с тебя.
Живут ужо годами,
Но лишь ночами память
Той вишней будет сон.
Могла бы есть хамон
В Испании у Донна
Нахально и законно,
Но замуж поспешив,
Попеновский гашиш,
Приходится, как дуре,
Курить чело нахмурив.
Вот сказ об донне Че
С татухой на плече.

        *   *   *

Страшная легенда об валашском господаре Чезганяку и Лимончелле из карпатского рода Че

* * *

Один Господарь-ВладимИр Чезганяку,
В валишской земле,сажая всех на кол,
С турецкой ордою, у Тиссы сразясь,
Решил передать по наследству всю власть.
Искать приказал он такую невесту,
Чтоб тучу парней, нарожав повсеместно,
Ушла бы сама в монастырь у Карпат,
Исполнив свой долг для страны, как солдат.
Тут весть прилетела-нашли, мол, невесту
Такую как надо без места...Как тесто
Весь кожный покров краше белых сметан.
К ней сватался даже султан Эрдоган
Пришла Лимончелла в чертог Господаря
И смотрит-у твари быдлячая харя
Пусть нету копыт,на макушке рогов...
Как этот страшила жениться готов?
Потупила очи с Карпат Лимончелла,
Хоть в жизни  безбашенно числилась смелой,
Отвергнуть хотела его сватовство,
Но ей помешали уйти в Рождество!
Семь дней  напивалось в том замке дворянство.
Разврат, беспробудное пьянство - гулянство...
Изгадив полы, все портьеры, убранство,
Пытались в чаду Лимончеллу кадрить,
На скатерть стола для любви завалить!
Чистюлей красотка была, хоть ты тресни,
В том замке расставила вещи на место.
К тому ж Лимончелла хозяйского мыла
Рискуя здоровьем с собой прихватила.
И,замок отмыв, поспешила домой,
Но ей помешал Господаря конвой.
Схватили, пытали, морили в темнице.
Ей крошки кидали окрестные птицы,
Ей корочки мыши и крысы несли,
Хоть в замке лишь выли об ней кобели.
В темнице на башне грустит Лимончелла
А тот Господарь уже сватает Эллу
Что смело чудовищу смотрит в глаза...
Тут турки в Карпаты поперли назад.
Стамбульский султан, победив Господаря,
Темницу открыв, весь в любовном угаре
Жениться, немедля, той Че предложил,
Хоть жизни гаремной сам был сторожил.
В Стамбуле приплод янычар благородных,
С Карпат Лимончелле привозят комоды,
Земель покоренных трофеи-дары
В душе Лимончеллы лишь зреет нарыв,
Поскольку она боевого Султана,
Визиря, Пашу,самого Эрдогана
Не в силах карпатскою страстью любить,
Решает она за страну отомстить.
Погибла от яда Османов верхушка
А Чё обернулась лесною кукушкой.
С тех пор по карпатским летает горам
И те, кто до школы приходит иль в храм,
Легенду другим поколениям дарит,
О том, что мужчины -все гнусные твари!

           *   *   *

Когда в душу лезет тоски синий гной,
Но надо держать свой фасон над водой,
Я дерзкий стишок напишу Донне Че,
Не зная порой для чего и зачем.
Не ведает Донна, не верит родня,
Что нету к ней чувств никаких у меня,
Лишь только улыбка, огарком свечи,
Меня согревает в кромешной ночи.
Будильник привычной сорокой трещит.
Стихи Доне Че - лук, колчаны и щит.
А буквы кружатся, вплетаясь в слова,
Так колокол в храме гудит в покрова,
Так вертится в детской проворный волчок...
А что донна Че? Вот об этом молчок!

            *  *  *

Лимончелла была плохой...
(О себе порою так говоря)
Попенов терял покой...
Пёс его , караульный солдат,
Ел с руки все подряд...
Лимончелла с утра кофеи ,
Попивала неся в крови,
Дух лесов да заволжских степей.
Попенов (тот ещё был злодей)
В дом мешками жратву носил  ,
Под окном траву тарахтелкой косил,
Надеясь на чудеса...
Лимончелла, нарисовав глаза,
Черной туши прятала коробок,
Тыкала пальцем Попенова в бок
И еду подавала псу.
Попенов, взявши рукой косу,
Понимая всей жизни  абсурд,
В даль, как рыцарь с гранита глядел...
Кротких нравом ища Лимончелл
Чавкал пёс и хвостом вертел.
Лимончелла искала стрел,
Дроби, пороху,фителей,
Новых,важных в работе дел
Чтоб взорвать этот мир скорей
Пил Попенов спирты и клей,
Колбасу  раскромсав на столе
Шел парад цирковой Але
Жизнь текла, как вода в трубе
Шар навоза катил скарабей
Кони  сонно брели  по росе
И несчастливы  были все

         *   *   *

Если звать тебя мисс Лимончелла,
А не Донна кака - нибудь Че
Значит будет дрожать парабелум
У виска на приемах врачей
Значит свататься станет Отелло
Или тот,что построил Ковчег
Если звать тебя мисс Лимончелла
А не тетка с кликухой Чезган
Значит сердце полно до предела
От порханий романа в роман
Значит томно , пружинисто, зыбко
Бьётся в теле замесом пурги
Всех загадок любовных улыбка
И ей вторят валторна и скрипка
И сдаются на милость враги.

        *   *   *

Совести моей скребутся мыши
Снова отчего с утра не пишешь
Донне Че глумливые стихи?
Иль талант прибил к земле рахит?
Иль водой размочен из реки
С Волги, из Кокшаги иль Оки?
Донне Че с утра, конечно, пофиг
Буздыряет заварной заморский кофе.
Я ж в троллейбусе, как Чичиков трясусь
Подбираю,к Че слова и рифмы,
Чтобы сияли нимбом этой нимфы
Строки,как цветистые венки.
Донне Че всегда по барабану
Кормит она пса с руки Степана
Требует к ноге, сидеть, беги!
Вот и лето зноем отрыдало
Осени  клубятся Карнавалы
Кончится дождями их замут
Донна Че погрузится в работу,
Купит для зимы с получки боты
И замёрзнет отношений пруд
Под салат, шампанское, салют. 

        *     *    *

"Поэма о Чезган.(У неё в руке наган) "

* * *

С души линяли ткани
У этой светлой пани,
По прозвищу Чезган,
Из бУлгар иль булгАр
Она происходила...
Дебилов не любила
И все ждала с Москвы
Кого всегда на Вы
МилУя называла...
Им пели в след ромалэ
И плакала она
Без удержу одна
В ночи порой без сна.
Тот пан был польской крови
Уехал по здоровью
Столичных докторов
Он признавал перо,
Что кипами рецепты
Ему строчили цепко.
Но гордый панский дух
Ко смертным был так глух,
Надменно  сторонясь
Всех ,кто к нему вась-вась
По-хамски обращался.
Был гордым Деревяннский,
Хоть с этою Чезган
Имел семь лет роман
Лишь только в долгих письмах.
Писал: "Кохам Марысю
В пожонтку бендже гра!"
Была ли в том игра
Иль чувств источник чистый?
Чезган играла Листа,
Но польский бог - Шопен,
Как вестник перемен,
Был главным на пюпитре...
Чезган имела хитрый
Для будущего план,
Чтоб Деревяннский пан
Жил с нею до могилы.
Она писала,милый,
С Мегерой разведись
Я лучше всех Марысь.
Но Деревяннский Кшыштоф
Ей слал сонаты Листа,
А слов про брак не слал
И встречи избегал.
Достав в сельпо наган
Задумала Чезган
Стрелять сама в поляка
Коль стал он букой- бякой.
Семь пуль в него всадив,
Ушла в интерактив.
Писала после в чате:
"Поляк на аппарате
В больнице - сторожил..."
Он после долго жил
И стал вдовцом кажись?!
Чезган, собрав бумажки,
Ушла  весной в монашки
За стены в монастырь,
Как до того Есфирь,
В обитель дев над Вислой,
Где навсегда зависла.
Могла играть бы Листа
В столицах ныне присно,
Где каждый житель-пан
Иль гомик, толь веган.
          
*   *   *

Поэма об цыганах и Че (песни, танцы, всё в таком же ключе)

* * *

Донна Чезган, надев сарафан,
По воду шла, но встретив цыган
К табору с ними, сменив даже имя,
Вольной ,но норовистой кобылой
К лучшей кибитке с бароном прибилась
Хаве Нагилу она позабыла,
Пела теперь Ай -Дану, Ай- Нанэ
Даже снялась об цыганах в кине,
Толь у Кустурицы, толь у Лотяну.
Лазила к людям беспечным в карманы,
Сочно гадала и ворожбой
Хлеб добыла свой грошевой.
Донна Чезган на гитаре играла.
В песнях и танцах ,где надо рыдала
И,закатив от эмоций глаза,
Тем покоряла ликующий зал.
Донна Чезган стала жаркою Радой.
Счастлив Барон и его конокрады.
Только цыганки,ревнуя мужей,
Стали ей прятать чеснок в багаже,
Волос, булавки и землю с могилы.
Рада - Чезган захворав захандрила
И увядая, как осенью лес,
Стала ходить на приемы в СОБЕС.
Пенсию там для себя хлопотала
Счастливы были все бабы-ромалэ.
Чует Барон,что над Че черный сглаз,
Словно шпагат на вязанке колбас,
Чует чеснок нос и опытный глаз,
Чует, в балканский стремительный джаз,
Лезет гопак и с горилкой Тарас!
Мудрый Барон, заходя к своей маме,
Стал приносить золотишко в кармане,
Чтобы на картах она разложив,
Путь указала, что делать-как жить?!
Мама сказала, мол тайну открою -
Бабы цыганки в той порче виною.
Начал Барон дознаванье вести,
Те признаются-желав извести,
Мы эту Че уморили всем хором,
Пусть помирает как вошь под забором.
Долго Барон,не ходивший в СОБЕС,
Дону Чезган свою кликал окрес.
Только она, усмирив страсти норов,
Тихо в большой переехала город,
Где заграница и где океан.
Там завела с бразильЯнцем роман.
Ну и его, она после покинув,
Страстно теперь исполняет латино.
В честь её форм, как упругий овал,
Начали вдруг проводить Карнавал.
Море волнуется - раз, два, три, раз
Ищет барон, а ромалэ жгут джаз.
Бабы гадают, мужчины крадут.
Свежий табун приобрел Робин Гуд.
Только вот Че, та ,которая Донна,
В небо с ракетой ушла с полигона.
Там ,на Луне с Орионцем одним,
Вяжет носки и сдает в магазин.
После носками торгуют ромалэ,
Те, что ушли отравившися салом.
В шумной Бразилии, в честь донны Чё,
В колокол бьют на большой каланче,
Люди, свой стыд потеряв в Карнавале,
Славят Чезган и за пенсией валят.

      *    *    *

Тане Лежниной по прозвищу "Шоша"
  (Киждебоши-венгерские пионеры, Корконоши,хотя по-чешски правильно "Крконоши",-это горы в Чехии и Польше)
          
          * * *

В далёких Корконошах
Четыре киждебоша
В сторожке дяди Проши
Поймали как-то Шошу
И ну ее пытать-
Скажи нам правду, мать
Где лагерь партизанский?
Где клад зарыт цыганский
Где плов узбекистанский?
Где сабля острый ханский?
Где пахлава иранский?
Где пряный суп вьетнамский?
Где текст лежит коранский?
Где дух витает панский?
Скажи нам правду всю
Тогда мол отпущу
В союз слонов и мошек
Вступила срочно Шоша,
Сняла с ноги калошу
И ну гонять их всех,
Что по субботам грех.
Взмолились киждебоши-
Мол мы пришли хороши
К сторожке дяди Проши.
С тех пор стоит заброшен
Их склеп у Корконошей.
Но помнят горы Шошу
И в лете, и в порошу.
Итог...как лук певучий-
Не лезьте к бабе кучей
В ответ язык колючий
Удар из слов могучий
Ждёт непременно всех,
Что по субботам грех.