Мое военное детство

Мое военное детство.

Молодым влюблённым говорили: «Война идёт, а они женятся».  Но сильные чувства не знают  преград и мои родители соединили свои судьбы. Со слов моих родных я вообще  могла не родиться в декабре 1942 года. Отца моего, как комсомольского вожака города  Туапсе, оставили в городе восстанавливать  все коммуникации после бомбёжек.         
Однажды  в очередной налёт юнкерсов  родители оказались на улице, где спрятаться было некуда. Отец догадался открыть канализационный люк, в котором они спрятались. Её трясло, от взрыва бомбы, как люльку. Когда  закончился налёт, они увидели страшную картину.  Много  разрушений и погибших  разорванных на куски. Другой раз  взрывной волной  мою маму бросило, но она упала благополучно  между двумя упавшими мужчинами и не получила сильной травмы. Потом в их дом было прямое попадание. Ещё в Севастополе от летящей бомбы она легла под стену. Но даже осколки от взрыва её не коснулись, а вокруг люди погибли.  Случаев таких было много и можно сказать, что смерть ходила по пятам.    
       Когда отцу дали приказ сформировать партизанский отряд для обороны подступов к городу от фашистов, вся семья ушла в лес, где я и родилась. Мама с бабушкой стирали военным бельё, готовили еду и ухаживали за ранеными. А партизаны воевали. Фашисты устраивали облавы и активно наступали. Отряд стал менять место нахождения  и был приказ стать мобильными. С лесничего домика в плетёной корзине со скарбом меня  с родными вернули в город под бомбежки. Грудным молоком я кормилась мало, оно у мамы пропало. Потом была макуха, которую я сосала через бинт. Это вкус моего детства, который я помню до сих пор.
     У меня стала развиваться дистрофия в сопутствии с разными болезнями. До трёх лет я переболела корью,  свинкой, коклюшем, скарлатиной и часто была на грани смерти. С очередным заболеванием нашли врача. Я уже синяя, еле дышу и врач сказал, что не выживу. Чтобы меня спасти дедушка отнес в ломбард  часы, доставшиеся  ему по наследству. Мне разжимали зубы и вливали бульон и я пришла в себя. Потом меня отдали в  ясли, где всех детей накормили американской тушёнкой.  Кто был сильно слаб от отравления померли,  а меня бабушка спасла отварами трав собранных в лесу, потому что она их знала. Как только меня реанимировали  семья воссоединилась с отцом, которого партия перевела в г. Новороссийск  восстанавливать порт. Спали на полу с клопами. Мебели не было да и мало чего было в обиходе. У мамы украли документы и на работу не брали, пока она не восстановила их по запросу. Она по разбору завалов получала в день 150 гр хлеба. И опять голод довел меня до голодных обмороков. От дифтерита  я умирала в очередной раз. Бабушка отнесла на толкучку семейную реликвию икону и опять меня выходили. На радость моего выздоровления дедушка смастерил мне куклу. В 1946 году родился мой брат. Для нас было большим удовольствием маленький кусочек сахара. Дедушка от большого куска щипцами откалывал нам  по кусочку и не каждый день, а мы ждали этого момента. Мама из обносков старой одежды взрослых шила нам одежду вручную. Голод, нищета и страхи сделали нас детей забитыми, молчаливыми. Взрослые приходили домой сильно уставшими, измотанными. Отец вообще пропадал в порту оставаясь и на ночь. А придет так отсыпался за две смены сразу. Видя это, мы никогда ничего не просили. Родители почти не дарили нам ласку и любовь. Они думали, чем нас накормить. 
     В конце 46 года в мои 4 года в квартире  появилась новогодняя ёлка  а с ней вошла улыбка, радость и скромный достаток в еде. Ёлку мы украшали всей семьей. Игрушки придумывали сами из подручного материала. Первый раз я  почувствовала радость и была  счастлива от всего что испытывала в свой первый праздник. Мама варила кукурузную кашу и мы с братом стали обретать нормальный вид. Ушла смертельная  худоба. У нас появился живой интерес ко всему и каждый день было какое-то хорошее событие. В квартире стали появляться  вещи и впервые мне купили платье.         
Из чего сложилось моё детство?  Глаза мои видели разруху, нищету.  Голод и болезни оставили свой след на моем здоровье. А горе и слезы бабушки потерявшей сына, который погиб в сражении на Курской дуге  и слезы мамы потерявшей брата моряка. А сколько выпало терпения в ожидании куска хлеба и всего того,  что было в войну и после военное время. Кстати меня назвали Надеждой не только потому, что я родилась огненно рыжей «военной», как мне сказала бабушка а в надежде, чтобы войны больше не было.  Последствия войны отразились и на моей судьбе. В 5 лет меня отдали в балетную школу, где я проявила талант. Через три  года её пришлось оставить из за слабого здоровья.  Профессия с большими нагрузками стала не моей.   Теперь нам дали статус «Дети войны».   Я, конечно, счастливая. Война могла забрать мою жизнь, но чудом я пережила это страшное время.