Тако глаголеши

Моего соседа звали Антонием
Нет, не Марк-триумвир, и не оратор Критский
Двадцати осьми лет получил хиротонию
И с тех пор преуспел на службе левитской

Познакомились оттого, что я стулья кидал и вопил
Сливая в игре, которую не хочу рекламировать
Он пива внизу в магазине купил
Мы на балконе начали пить и продолжать деградировать

Выпив, решили что мало
Давай-ка поедем в бар?
Давай, хоть завтра и пары
Но мало ли будет тех пар

Под gangstas paradise еду в майке с надписью тварь
В конце трека негры завывают так драматично
Я говорю брате слушай прямо тропарь
Нет, скорее кондак, отвечает он педантично

Вот приехали в бар, миновавши удачно ментов
Сидим за столом, а он юбки одной не упустит
Смотри, вот эта не даст, а та вон совсем без понтов
Мне стыдно, но головой я киваю с сочувствием

Смотри-ка, вон явный жидок
Конечно, с таким-то носищем
Лишь сделал вина глоток
И пьяный уже в говнище

Брате, а мы не жиды?
Вечные жиды-россияне
Несёмся туды-сюды
В эллинском рассеянии

Проклятой этой дисперсией
Распыляется наша нация
От Шпицбергена и до Персии
Расходится эманация

Нам тоже нужен шинн фейн
Русское типа движение
Нет никаких добрых фей
Помогущих в положении

Что, не желаешь слушать
Эти мои сентенции?
Глядя на девочек лучше
Испытывать тумесценцию?

Приятно сидеть и чуять,
Мол в сердце торчит заноза
А это лишь кровь бушует
Где-то в телах кавернозных

Ладно, пожалуй ты прав
Давай о другом вести речь
Мой любопытный нрав
Сможешь немного развлечь?

Вот слушай Иисус прогонял
Евреев, торгующих в храме
Я знаю, там был ****ец
Для жертвы агнцев толкали,

Но как же теперь мы сами?
Все эти иконные лавки
В них свечки, заколки, булавки
Ну, словом, ты понял меня?

И он отвечал без лукавства
Ты должен меня понять
Не отрицал богатства
Спаситель с рождения дня

Ему что волхвы приносили?
— Смирну...
— Ладан...
— И злато!
Ну, согласись, богато?

— Ещё Ему одна грешница
Ноги мазала маслом...
— Он любил дорогие одежды
И не отрицал богатства

Так что тут нету сраму
Хоть критики плод вельми сладок
Пойми, никакому храму
Не выжить без этих лавок

Вот так он мне объяснил
Прямо сказал как отрезал
Имеет право на жизнь
И этакая экзегеза

Потом перешли на пятое
А с пятого на десятое

Таксовичков ерунда хоть славяне водители
Могут спереть телефон, а названье смешное
— Грузовичков есть ещё если надо съезжать от родителей
Я тут ещё кое-что придумал грешное

— Давай ритуалку откроем, гробовичков назовёмся?
— Ты что, там такие бабки, в среднем 50 тыщ рублей...
— Знаю, поделено все и живыми, начав, не вернёмся
Рассказывали, двух пацанов утопили в Суре...

Просто шутка, забей. А он продолжает:

Приходит одна хозяйка агенства
К моему бате и жалобно заявляет
Мол бизнес не благоденствует
Покойников не присылают

Помогите, прошу вас, молитвой
Чтоб мне на этой неделе
Покойничков пять для прибытку
Было по крайней мере

Отец начинает молиться
Отец человек добрейший
Бать ну ты че дурак что ль!
Смерти людям желаешь скорейшей?!

Отец себя хлопнул по лбу:
Эх, дурак я набитый!
Короче, видал я в гробу
Такую вот помощь молитвой

Поведал он мне к тому же
Что грех педерастии крепок
В церквах. Муж желает мужа
Такие духовные скрепы

Откуда ты все это знаешь?
Да я все про всех кругом знаю
Но братия есть иная
Ну, то бишь, не голубая

У иных от таких рассказов
И вера может пропасть
А мне не страшна зараза
Нужно на вкус знать грязь

Потом, семинарию вспомнив
Он начал на арамейском
Бормотать себе что-то, чего я не понял
Да понимать и не очень хотелось

Мне ближе койне иль латынь,
Церковнославянские строки...
А этот язык как полынь
Из Галилеи приходят ль пророки?!

Еффафа! Талифа куми!
Эх, кто бы меня надоумил...

Хипес, хуцпа, хевра
Милые все словеса
Других и не знаю наверное
Ох, что-то устали глаза

Во всяких глазах есть печаль
За каждым стоит трагедия
Каждому прошлого жаль
Утерянного в десятилетиях

А мы тут бухаем сидим
С тобою как два лотофага
Забвения все ж не найти
В смертительной этой влаге

Пора закругляться авось
Падать в объятья Морфея
Он спросит нас, как спалось
Нам в нашей Гиперборее

***

Вот и все, сети слов расставлены
Слов-слагаемых в поэзии-сумме
Исцели, Господи, расслабленных
Не только в Капернауме