Я уже говорил мне всё меньше и меньше страшно...

Я уже говорил: мне всё меньше и меньше страшно,
разве что умолчал: временами срываюсь в отчаяние.
Тяготит меня память решения. И по коже бегут мурашки
каждый раз. Но особенно — в бесконечных поездках ночами.

Касание губ. Затяжное. Страстное. Будто дальше —
свет закончится, после чего разразится вселенская буря,
и тьма падёт, скрыв различия между «чужое» и «наше»,
скрыв меня от тебя, от тоски по тебе. От любви диктатуры.

«Легче вспыхнуть, чем тлеть» — бред придумал какой-то ирод,
тот, кто никогда человеком не был. Живым уж точно.
Потому что в конце, после вспышки, окажется атом совсем не мирным,
и будут последствия. Предстоит с ними жить. Вот такая точка.

Всегда выбирал сомнительные дороги, старался держаться в темпе,
рисковал и разбрасывал душу, думал, что сердце моё не утонет.
А ты взяла и разрушила комбинацию всего одним элементом.
Наверно, о нас с тобой в песне Forbidden Love пела Мадонна.