Война и мир. гл. 5а

5а

Хотя Пьер лет десять и жил заграницей,
Но не приобрёл он там светских манер,
Не только он там не пытался влюбиться,
В Россию вернулся Пьер, как пионер.

Не мог он достойно его положению
Нормально войти в любой светский салон,
И не обладал он в достатке умением,
И быть в нём, и выйти, ну – будто как слон.

Сравнение это казалось удачным,
Так прямо и скажем – фигура и рост,
И весь его вид оказался столь сочным,
Характер за то был и мягок, и прост.

Не мог он сказать комплимент подходящий,
Рассеян во всём – наградил его бог,
А, в общем – мужчина был Пьер настоящий,
Здоровье, его доброта – словно сок.

На выходе мял генеральскую шляпу,
И не произнёс всех положенных слов,
Молчал словно рот был забит его кляпом,
Таким стал на вечере светский улов.

Разъезд и прощанье столичной всей знати,
Как вся процедура для всех их – сложна,
В них светских манер и не меньше, чем, кстати,
Как на; самом вечере их острота.

Хозяйка всем видом христьянскую кротость,
С прощеньем за смелый его, Пьера, взгляд,
При этом в словах выражая неловкость,
За этот внезапный такой эскапад:

— Надеюсь на Вас я и, как наставленьем,
Советую, мсье Пьер, свои мненья сменить,
Не гоже врага восхвалять одобреньем,
Ещё мы должны и его победить.

Но, как собеседник, Вы нам интересны
И очень желанный в салоне нам гость,
И все Ваши связи со многими  — тесны,
А вся доброта в Вас теплится, не злость.

Так Анна, прощаясь, княгине шепнула:
— Так всё между нами уже решено?!
На вечере с Лизой они так решили,
Свершить захотелось одно сватовство.

Она затевала ещё одну пару,
Связать Анатоля в их брачный союз,
Андрея сестра, её женские чары…
Избавив Василья от детских обуз.

Княгиня воспрянула жаждою свахи,
Узнать в деле волю Андрея отца,
Последний, имел в деле этом часть страха,
От жизни разгульной гуляки-юнца.

А князь Ипполит, наклонившись к княгине,
Вдруг стал полушёпотом что-то вещать:
— К посланнику я не пошёл по причине,
Там скуку лишь мне всё могло навевать.

А вечер у Анны – прекрасен – я с Вами,
Ваш в полный свой образ блистала краса,
Скажу я, графиня, опять, между нами,
Меня в Вас пленяет краса и коса.

— Весь свет в ожиданье грядущего бала,
Там женщины все заблестят красотой…
— Не все далеко, там бы Вас не хватало,
Естественно, нужен сейчас Вам покой.

Он шаль у лакея как вырвал, и даже
Его словно чуточку как оттолкнул,
И стал одевать её в спешном он раже,
А сам обнимал, не убрав рук, уснул…

На мужа взгляд бросив, она отстранилась,
Глаза у Андрея закрыты в момент,
Она на мгновение, как удивилась,
За этот, его, столь живой сантимент.

А князь Ипполит редингот торопливо
Надел, и по моде – ему был до пят,
И путаясь в нём, за княгиней игриво
Помчался за ней весь сияньем объят.

— Прощайте, княгиня, — и окрик раздался;
— Па-звольте же, сударь, — мешал Ипполит,
Андрей в тот момент сесть в карету пытался,
Но путь ему внутрь Ипполитом закрыт.

— Так я тебя жду, — Пьеру князь на прощанье,
Своё приглашенье напомнил Андрей;
А сам Ипполит ждал виконта в молчанье,
Его обещал довезти до дверей.

Усевшись в карету француз, не стесняясь,
(Он видел как князь проявлял интерес),
И тоже он Лизой и сам, восхищаясь,
Словами придал красоте её вес:

— Ну, мой дорогой, как княгиня красива,
Её и не портит рожденье дитя,
Настолько мила, ну так просто на диво,
Совсем, как французская дама она.

А вы так ужасны невинным всем видом,
Жалею я бедного мужа её.
Он что, не подвержен подобным обидам?
И корчит собою особу всего!

— А вы говорили, что русские дамы
Не стоят французских умом, красотой,
Как многие женщины вовсе не слабы,
И ценятся также своей простотой.

Приехав вперёд к дому князя Андрея,
Пьер тут же прошёл на диван, в кабинет,
Себя предстоящей беседою грея,
Он снова подумал, каков нынче свет.