Маргарита человек разумный часть 784

Маргарита человек разумный часть 784


Домовой
Домовой - в славянской мифологии домовые духи. В старых домах живет множество разных духов.
Одни - это души прежних хозяев, другие - просто приблудные духи, обычно безобидные.  Домовой - дух добрый, он рачительный хозяин, помогающий дружной семье. Иногда вредничает, шалит, если ему что не по нраву. Заплетает полюбившимся лошадям гривы, а нелюбимых изводит. Все домовые духи служат ему, и если не поладить с домовым, то не  будет житья. Духи предков чтились так же под другим именем «чурила» или «щур». В случае какой либо беды в старину говорили: «Чур, меня защити».
В Смоленской губернии (Дорогобужском уезде) видали домового в образе седого старика, одетого в белую длинную рубаху и с непокрытой головой. Всякий может увидеть его темной ночью до вторых петухов. В тех же местах, под Пензой, он иногда принимает вид черной кошки или мешка с хлебом.
Поселяясь на постоянное житье в жилой и теплой избе, домовой так в ней приживается на правах хозяина, что вполне заслуживает присвоенное ему в некоторых местностях название доможил. Если он замечает покушение на излюбленное им жилище со стороны соседнего домового, если, например, он уличит его в краже у лошадей овса или сена, то всегда вступает в драку и ведет ее с таким ожесточением, какое свойственно только могучей нежити, а не слабой людской силе. Но одни лишь чуткие люди могут слышать этот шум в хлевах и конюшнях и отличать возню ломовых от лошадиного топота и шараханья шальных овен.
Каждый домовой привыкает к своей избе в такой сильной степени, что его трудно, почти  невозможно выселить или выжить. Недостаточно для того всем известных молитв и обычных приемов. Надо владеть особыми притягательными добрыми свойствами души, чтобы он внял мольбам и не признал бы ласкательные причеты за лицемерный подвох, а предлагаемые подарки, указанные обычаем и советом знахаря, - за шутливую выходку. Если при переходе из старой рассыпавшейся избы во вновь отстроенную не сумеют переманить старого домового, то он не задумается остаться жить на старом пепелище среди трухи развалин в холодной избе, несмотря на ведомую любовь его к теплому жилью.
 Домовой - худ Александр МаскаевОн будет жить в тоске и на холоде и в полном одиночестве, даже без соседства мышей и тараканов, которые вместе с другими жильцами успевают перебраться незваными. Оставшийся, из упрямства, по личным соображениям, или оставленный по забывчивости недогадливых хозяев, доможил предпочитает страдать, томясь и скучая, как делал это, между прочим, тот домовой, которого забыли пригласить с собой переселенцы в Сибирь. Он долго плакал и стонал в пустой избе и не мог утешиться. Такой же случай был и в Орловской губернии. Здесь, после пожара целой деревни, ломовые так затосковали, что целые ночи были слышны их плач и стоны.
Впрочем, помириться с рассерженным домовым нетрудно – для этого стоит только положить ему под ясли нюхательного табаку, до которого он большой охотник, или вообще сделать какой-нибудь подарок, вроде разноцветных лоскутьев, старинной копейки с изображением Егория на коне, или просто горбушки хлеба, отрезанной от непочатого каравая. Однако иногда бывает и так, что, любя хороших хозяев, он между тем мучает скотину, а кого любит - на того наваливался во сне и наяву, не разбирая ни дня, ни ночи, но предпочитая, однако, сумерки.
Захочет ли домовой объявится с печальным или радостным известием, или пошутить и попроказить - он предпочитает во всех таких случаях принимать на себя вид самих хозяев. Только (как успевали замечать некоторые) не умеет он при этом прятать своих лошадиных ушей. В таком образе домовой не прочь и пособить рабочим, и угостить иного даже курительным табаком, и помешать конокрадам, вырядившись для этого в хозяйское платье и расхаживая по двору целую ночь с вилами в руках, и т. п.
Под г. Орлом рассказывают, что однажды домовые так раздобрились для своих любимых хозяев, что помогали им в полевых работах, а одного неудачливого хозяина спасли тем, что наладили его на торговлю и дали возможность расторговаться с таким успехом, что все дивились и завидовали. Заботы и любовь свою к семьям иной «доможил» простирает до такой степени, что мешает тайным грехам супругов и, куда не поспеет вовремя, наказывает виноватого тем, что наваливается на него и каждую ночь душит.
При этом, так как всей нечистой силе воспрещено самим Богом прикасается к душе человеческой, ю, имея власть над одним телом, домовые не упускают случая пускать в ход и шлепки до боли и щипки до синяков. Не успеет виновная, улегшись спать, хорошенько забыться, как почувствует в ногах тяжесть, и пойдет эта тяжесть подниматься к горлу, а там и начнет мять так сильно, что затрещат кости и станет захватывать дыхание.
В таких случаях есть только одно спасение - молитва, да и то надо изловчиться, суметь собраться с духом и успеть проговорить вслух ту самую, которую не любят все нечистые: «Да воскреснет Бог» (Во многих глухих местах Костромской губернии, и в Калужской, сохранились обычаи вешать над стойлами конюшен и  насестами в курятниках «куриных и лошадиных богов» Для коней таковым «богом» служил особенный камень с дыркой, или горлышко от кувшина.

Как домовой «спас» ребенка
В нашей семье были случаи встречи с домовыми. Если бы не домовой, кто знает, жив ли был бы мой дедушка Александр Федорович. Он родился в деревне на Смоленщине. События, о которых я хочу рассказать, случились, когда дед был еще маленьким ребенком, 7-8 лет. В полночь в доме уже все спали, и только маленький Саша не мог уснуть.
Он решил выйти во двор, подышать воздухом. Зима, дул холодный ветер, начиналась метель. Саша был очень легко одет. Когда вышел на улицу, дверь за ним захлопнулась, и он не смог ее открыть. Стал замерзать от холода и постепенно засыпать. И вдруг дверь открылась – на пороге стоял отец. Он подхватил мальчика на руки, принес домой и положил на печь греться, а сам пошел в комнату. Саша стал устраиваться поудобнее. И вдруг видит рядом с собой спящего отца. Мальчик не поверил своим глазам, разбудил отца и спросил, выходил ли тот на двор, на что отец ответил, что не выходил, что уже давно спит. И тут Саша понял, что его спас домовой.

Прогулка с синими огоньками
Золотая осень уже прошла, листья на деревьях осыпались, в полях травы пожухли, что очень облегчает перемещение. Итак, мы решили отправиться в урочище Матиськи – весьма загадочное место Смоленского Поозерья. В дорогу мы отправились втроем, вернее, вчетвером: четвертым участником похода стал мой пес.
В Матиськах нам приходилось неоднократно бывать и раньше: здешний клюквенник пользуется популярностью среди жителей соседних деревень, по окраинам урочища по осени много грибов. Приходя в Матиськи, замечаешь: оттуда никогда не вернешься той дорогой, которой пришел. Даже пользуясь компасом, оставляя метки на деревьях, человек сбивается с пути и возвращается обратно другой тропинкой, которых здесь очень много благодаря кабанам и другой живности. Дорогу к Матиськам размыли дожди, так что ехать на велосипеде было весьма проблемно. Нам пришлось заранее попрощаться с двухколесным транспортом, подыскав укромное место в буреломе. Русские дороги способствуют здоровому образу жизни в сельской глубинке, и дальше мы двинулись пешком.
Испытание хмызником
Путь предстоял неблизкий. Часа через три дорога сменилась болотом, черная грязь начала то тут, то там выступать из-под тонкого мха, густые ели по краям тропинки сменились мелкими чахлыми березками. Впереди виднелась небольшая возвышенность.
Когда-то местный пьяница Николай поджег в этих краях брусничное болото. Упавшие деревья образовали непроходимые горы сучьев и стволов, что обычно в деревне называется хмызником. Через хмызник пройти непросто: ноги застревают, то подлезать приходится, то перепрыгивать. Стоит сорваться – на сучья напорешься и нахлебаешься болотной воды.
Хмызник мы преодолели через час. Наш пес то и дело срывался со скользких стволов, пытаясь карабкаться за нами, так что приходилось помогать несчастному животному. Минув препятствие почти без потерь, не считая порванного рюкзака и оторвавшейся подошвы, мы ступили на твердую землю.
Неведомый зверь
Насобирав клюквы, мы решили прогуляться по опушке елового леса. Вечерело. Пройдя пару километров, сделали привал у старой ели. Вдруг откуда-то сверху донеслись странные звуки, отдаленно напоминающие хриплый кашель. Птица? Но вокруг ни одной птицы не было видно. Над деревьями – никого, в голых ветках тоже спрятаться трудно. Собака неожиданно начала повизгивать и прижиматься к моим ногам. В кустах у болота вдруг началось непонятное движение, сопровождаемое бормотанием, напоминающим человеческое. От всего этого стало, скажем прямо, не по себе. Быстро перекусив, мы потушили костер и собрались возвращаться домой. Ан не тут-то было!
Синие огоньки гнилого болота
Вернуться домой из урочища Матиськи – очень наивная надежда. Она еще более наивна, если сводится к мечтам о возвращении старой дорогой. Само собой разумеется, мы сбились с пути и оказались посреди гнилого болота в темноте. «Плюсом» ко всем выпавшим на нашу долю невзгодам стало отсутствие мобильной связи.
На болото легли густые сумерки, а через несколько минут и вовсе стемнело. Дорога была потеряна окончательно. Не теряя на¬дежды на возвращение домой, по крайней мере в первой половине завтрашнего дня, мы продолжили движение, то и дело проваливаясь сквозь мох и черпая болотную воду сапогами. Вдруг впереди на болоте загорелся синий огонек, за ним – другой, потом еще несколько. Пес снова начал визжать. Огоньки как будто плясали, перемигивались друг с другом, гасли и потом снова загорались вдалеке. Идти вперед, в сторону непонятного «представления», не очень-то хотелось, и мы решили обойти огни, срезав дорогу.
Лесной черт завел
Как ни странно, к рассвету мы вышли из леса, причем в совсем неожиданном месте: с другой стороны поселка Пржевальское. Чтобы проделать такой маршрут, нам пришлось бы форсировать вброд по меньшей мере десяток ручьев и речек, перейти несколько проселочных и лесных дорог, перелезть через десятки оврагов. Однако ни один из нас ничего такого не запомнил. Или не заметил. Так или иначе, мы вернулись домой целыми и невредимыми, «погуляв» по таинственному урочищу целые сутки. (Сергей Прохоров).