У. Шекспир. Монолог Гамлета. Акт I, сцена II

О, если б этот крепкий сгусток плоти
Растаял, растворился, испарился!
О, если бы Господь своею волей
Не запретил самоубийство. Боже!
Как скучен, чёрств, пуст, мелок и бесплоден
Тобою сотворённый этот мир!
Противно всё! Плодятся сорняки,
Их семена кругом и дрянь везде
Распространилась. До чего дошло!
Он меньше, чем два месяца как умер:
Великий был король, не то, что этот.
Их не сравнить: сатир и Аполлон.
И так любил он мать, что отгонял
Все ветры от неё. Земля и небо!
Как не помнить мне! Она вросла в него,
Напитывалась жадно, ненасытно
От всех его щедрот. Но через месяц!
Не думать бы… Нетвёрдость — сущность женщин…
И месяц не прошёл, и та же обувь
Сейчас на ней, в которой провожала
В последний путь несчастного отца.
И вся в слезах была, как Ниобея!
О, боже! Неразумный зверь и то
Горюет дольше. И за дядю замуж,
Который также схож с моим отцом,
Как я и Геркулес. Всего лишь месяц!
Осталась соль от слёз, — и замуж тут же.
В греховной спешке тут же возлегла
На ложе брата умершего мужа.
Нет, это всё к добру не приведёт.
Пусть рвётся сердце, но молчать мне надо!