Хруст ливня

а  не  корми  меня  больше  светом
этот  самый  причудливый  мир,
весь  исхоженный  вдоль  по  прорехам,
да  поперёк,  да  и  там,  где  невозможно  ходить,
не  бросайся  иголками  солнца  –
я  стою  в  глине  мыслей  босой,
постаревшим  лицом  чую  ветер
он  морщины  мне  гладит   рукой,

слишком  долго  по  свету  скитался,
спал,  сдирая  мозоли  с  земли,
под  конвоем  года   жили  рядом,
в  спину  били  прикладами  сны,
на  курках  танцевали  рассветы,
лаем  псов  в  сновиденьях  бродил,
как  бездомный  бродяга  у  жизни
кроме  –  выжить  хоть  день,  не  просил,

ночь,  как  загнанная,  плетью,  правда
с  полуслова  со  мной  не  лгала,
не  боялась  сидеть   там,  где   рядом,
даже  там,  где  стреляют  в  меня,
самый  преданный  мой  собеседник,
сколько  помню  её,  всё  молчит,
греет  душу  свою,  мной,  изгоем,
или  лечит  мою,  или  всё – таки  спит…

те  года  проросли,  их  скосили,
и  давно  сгнили  в  земле,
уходили  на  небо  другие,
а  я  всё  иду  по  земле,
не  корми  больше  светом,  не  надо,
я  достаточно  пожил,  прожил,
мне   бы  место  в  раю  на  том  свете
забронировать,   или  в  аду…

сесть  в  последний  вагон  этой  жизни,
взять  гитару,  пусть  слушает  ночь,
за  окном  снова  ходят  морозы,
за  окном  в первый  раз  плачет  ночь,
вот  и  всё,  я  поехал  на  небо,
в  первый  раз  добровольно  к  судье,
в  первый  раз  расскажу,  как  всё  было,
пусть  вина  будет  только  на  мне.