Продавец рубинов. Глава 15

Они вышли из дома, шли рядом, пока не взошла луна.
Всё, что было у них:
они сами, их молодость и бесцветные семена.
Те, что каждый в дорогу по щедрой набрал горсти.
«Суждено ли им прорасти?» –
Думал каждый, невольно сильнее ладонь сжимая.

Но дорога прямая в итоге распалась на сто лучей.
Каждый путь извивался змеей, убегал, как ручей.
«Полагаю, что это конец», –
Она сникла и замолчала.
Он обнял Её: «А я думаю, что – начало».
«Значит, май?»
«Все круги замыкаются в мае»

И они разошлись,
обещая вернуться друг к другу вовремя. На заре.
«Как сирень зацветет?»
«Сразу как зацветет сирень!»
«То, что светится, не спеши принимать за счастье»
«Только возвращайся!» –
Говорила Она напоследок, глотая слезы.

Её путь был непрост и порой не щадил совсем.
Она ела в пути семена. И когда она съела их все,
Оказалась у врат незнакомой страны:
И ухоженной, и прекрасной.
«Чудотворна, о Мать-природа, твоя фантазия!» –
Повторяла Она, пока гасли на небе звезды.

Её приняли, как богиню, в неведомом том краю.
«Вы, должно быть, цветок и росли до сих пор в раю!» –
Восклицали крестьяне, столпившиеся вокруг,
Восхищаясь лекалом рук,
Подбородка и губ, кожей цвета слоновой кости.

И Она полюбила тот край, каждый мост его и фасад.
Прижилась, дала корни, забыла дорогу назад.
Танцевала и пела со всеми, как пчелка Майя.
Так летел Её год, каждый год.
Только в солнечном мае
Её мучило каждый раз нараставшее беспокойство,

Неизменно сменявшееся неодолимой скукой.
«Снова мается», – перешептывались подруги,
Облегчить привычно стараясь Её недуг.
«Я куда-то должна вернуться! –
Она отмахивалась от подруг,
Как от мух. – Но куда – я, увы, не знаю».

И затем Она забывалась тяжелым сном,
а когда наступал июнь,
Оживала вновь, отпуская печаль свою.
И звучала песня Её, словно песни Великих Вод,
Наполнявших живот
Тех счастливиц, что новую жизнь приносили краю.

Он бросал семена на землю,
чтоб вернуться обратно в срок.
Мальчик-с-Пальчик, мечтатель Гензель,
отчаянный Филиппок.
Побеждая упрямством голод, упорством – страх,
Он старался еще не пройденное наверстать.
А на месте семян вырастали кусты сирени.

И цветы на ветвях распускались, как паруса.
А когда семена закончились и выпала в мир роса,
Медом капая прямо в горло Ему с куста,
Он напился вдоволь, только больше уже не встал.
В мире, помнившим о Создателе,
Он стал лучшим Его Творением.

И однажды в мае съедаемая тоской,
Она вылила кошкам последнее молоко,
Убедилась, что гости сыты, сыры тверды
И отправилась посмотреть сиреневые сады
На границе страны, где весной все цвело в изобилии.

Она шла босиком по камням и колючим растениям,
Как магнитом влекомая за городские стены.
Шла одна, отказавшись от стражи и проводников.
Этот путь был знаком. Отчего-то он был Ей знаком.
«От того ли, что мне слишком часто о нем говорили?» –
Приходило Ей в голову. И, наконец, впереди
Разлилось это море лиловое, и среди
Всех сортов, форм и видов сирени,
на оттенок любой и вкус
Рос особенный куст.
Нереальный, из небылицы.

Ветер сил не щадил, но цветы ровно падали вверх…
Это был не сиреневый куст, это был человек!
Он то горбился, то распрямлялся. Да так легко!
Он играл с этим ветром, как будто тот был щенком,
Потерявшим из виду принца.

И Она задержала дыхание, боясь, что сейчас моргнет,
И мираж ей развидится, кончится, пропадет.
Но сирень к Ней тянулась
всем телом своим, как могла.
И тогда Она все поняла
И припала к ветвям, целовала на них соцветия.

«Мы живем в вечном поиске новых краев и мест,
Мест достойных быть нашим домом,
Только дом-то наш изначально здесь», –
Она ветку прижала к сердцу, как горностая.
И сирень приняла Её, в тело Её врастая,
Словно тем говоря: «Вот теперь за тебя в ответе я».

Её долго искали, взывали к небесным вождям.
Но Она растворилась под небом, как капля дождя.
Те, что были упорны и днем приходили в сад,
Уповали на чудеса
И в душистой сирени искали мгновение покоя.

И покой приходил к ним с цветами, летевшими вверх –
Будто с веток сдувал их не ветер – живой человек,
В землю брошенный семечком и выращенный с любовью.
Человек… или может быть даже двое…