и пора на покой

…И пора на покой, только где он, покой? Мне пора, я боюсь опоздать на покой – на перрон, где ни поезда нет, ни платформы, ни кассы билетной.  Только пара ворон залётных. Даже синий киоск не торгует водой, он закрыт на обед и навеки. От зари до зари всё темно. Поднимите мне веки. На покой-упокой… я иду на войну, не умею стрелять, что мне делать, где выход? Не надо ко дну! Где же теплые руки? Где крепкие стены и синий киоск, что торгует водою, мне хочется пить, дайте выпить хотя бы сто грамм фронтовых! Я. Иду. На вы. Напролом, наобум, как котёнок слепой. Он мяучит, нуждается в титьке молочной, желательно, срочно. И я, я нуждаюсь – но мне говорят «потерпи». Дайте пить. Подожди, говорят, повоюй, говорят, ты же можешь. А я не могу. Я сухая травинка в стогу. Мне пора на покой, этот поезд идет на покой? Этот – да, вот билет, кстати, вот и вода, пей до дна, но цена, где вы видели цены такие. Ну, не хочешь – не надо. Ступай на войну, ты еще ого-го, так сражайся за правое дело. Но вся правда лишь в том, что мне есть тут, кого защищать, и покуда тут есть, мне покой не по чину, он мне снится и дышит мне в спину. А колеса стучат: на по-кой, на по-кой, из окна кто-то машет рукой, пролетает состав, остается перрон с парой серых ворон, старый синий киоск, что торгует водой, но закрыт на обед и навеки от века. А вокруг ни души, и душа как котенок голодный пищит. Я иду воевать человека.