Свой

На краю разумного бедлама
под названьем скромным моя жизнь
искренне  без всякого обмана
захотелось душу обнажить


…На берегу стояло царство!
Из золота короны наклоня,
берёзовое милое коварство
сияло ровным всполохом огня.

А по нему багровые осины
дрожали запредельной синью.
Река текла и не текла…
И только облака вполсилы
в ней отражались тем, что возносились
то ль в глубину на дно, то ль в небеса.

И было всё размечено до боли…
В молчании оркестр любви гремел.
И только мне средь вознесённой воли
удел и крест неволей цепенел.

И было всё возвышено и чудно!
И каждой клеткой сердца моего
я ощущал всю свежесть мига трудного
в котором всё дышало и цвело.

И вечно это счастье мироздания,
когда в любви, просеянной до тла,
так нужно мимолётное дыхание
и яркой бабочки и скромного цветка.

Над зеркалом воды, в века текущей,
застыл небес небуженный покой,
и зябла тишина прозрачной сутью,
и был всему я вне сомненья свой.