Осёл и мерин

В одном хлеву уж долгие года
влачили рядом вместе по-соседству,
осёл и мерин жившие всегда
друг с другом рядом,в тихом домоседстве.
Работой занят мерин был своей:
Возил зерно на ток со скошенных полей,
тяжёлым плугом озими пахал,
сипел,храпел,да борону таскал.
От этого нелёгкого труда
себе до крови натирал бока,
таская постоянно свой хомут
вкушал лишь брань,да злой хозяйский кнут.
Влачил свои без ропота года
не ласкова была к нему колхозная рука,
но мерин никогда не унывал,
лишь иногда у стойла он вздыхал.

А рядом, с ним осёл колхозный жил:
В своей колхозной жизни редко он тужил,
и тяготы совместного житья
касались редко хитрого осла.
Он в празднестве частенько изнывал,
овёс у мерина из стойла воровал,
да комплименты колкие бурёнкам
он раздавал кивая по сторонкам.
Слонялся целый день без дела по двору,
заглядывал без ведома в собачью конуру,
внимал без устали,что брешут воробьи,
да уши навострял ослиные свои.
Во всём имел он скрытый интерес:
Где б можно что урвать и сытенько поесть,
да полежать на сене без забот
не проливая от натуги пот.
Но грустная,печальная хандра
порою наступала у осла,
он иногда впадал в анабиоз
вдруг проливая литры мнимых слёз.

Когда ж в вечерний час наш мерин возвращался
и тихой иноходью приближался
он ни к стойлу своему,где время проводил,
осёл ему тогда вальяжно говорил:
-Как скучно ты живёшь,мой дряблый старина;
таскаешь свой хомут день изо дня,
не видя цельной жизни у людей
проводишь жизнь свою средь пашен и полей.
-Когда б ты мог ученью просветиться,
пофилософствовать со мною,приобщиться,
по рассуждать о вечном на земле,
отрадней было бы тебе,да и быть может мне.
-Послушал б музыку,что часто в нашем клубе
звуча мелодией разносится в округе,
что веселит всечасную толпу
и гонит прочь печальную хандру.
-Иль стих какой-нибудь придумал бы за день,
а впрочем ты не сможешь,да тебе и лень;
в твоей копытной,беспроглядной жизни,
нет творческих идей и за тебя обидно,
что ты смирился с участью своей
и сделался насмешкой у людей.

-Уж изменить не сможешь ты себя;
а посмотри! как изменил себя вот я:
-Я долгие года в раздумье проводил,
овёс жевал к бурёнкам заходил,
и нудную тянуть всечасную работу
я избегал,и жил в свою охоту.
-И пусть каштаны из открытого огня
выносит чья-нибудь с подковою нога,
а я, свои изящные копытца
тайком поставлю в сытое корытце;
пусть пашет тот-чей толще в жизни круп,
и кто влачит хомут,тот просто очень глуп.

Так рассуждал осёл без мук и без печали
лишь зубы мерина жуя овёс стучали,
но грянул вдруг замок: и двое мужиков
зашли во хлев,убрав с двери засов.
И грузным шагом направились к ослу
который уж готовился ко сну:
-Который тут осёл?- спросил картавый бас,
сверкнув своим сияньем чёрных глаз,
две пары рук взмахнули вдруг проворно
и к выходу побрёл осёл покорно.
-Куда ведёте вы меня,о милые мужи?
-Ужели не дождёмся утренней зари?
-К чему такая спешка в этот час?
промямлил наш осёл лишь трепетно заржав.
Поспешным,прытким шагом семеня
его вела суровая рука,
и подведя к дверям на скотобойню
в короткий миг отправила осла на живодёрню.

Ты,в этой жизни многое вкушал;
без меры ел,подолгу сладко спал,
с девицами делил ты праздничное ложе,
на райскую была та жизнь похожа.
Лукавым словом сотрясал эфир,
безбожно врал,обманывал,хитрил,
льстил,лицемерил,с завистью взирал,
имущество других к копытам прибирал.
Ты ближнего обманом изводил,
за выгоду свою неправедно судил,
и скупости своей нисколь не удивлялся,
для чрева только жил и для него старался.

Но кто-то за тебя носил твоё ярмо;
таскал тяжёлый плуг и даже сверх того,
влачил своё нелёгкое существованье
как всякому лентяю в назиданье.
А ныне,только шкура и отребье
остались от тебя на посрамленье,
да от твоей безмерно тучной туши
ещё видны ослиные те уши!