Odyssey

burning right to the ashes, like an Achaean hat on a thief
moon in sea slowly melts, and to shore is dashing the sea
where a man sits alone, wiping salty wetness from his mug
he was hurrying once, he had dream: to come back to Ithaca

but where should he rush to now, if even those who remembered, forgot him?
twenty years is the time, that is longer and deeper than coffin
what's the use coming back now, to where everyone will from fear lose their minds?
it's impossible to come back to your house
a many times mourned shadow from darkness

that is why Odysseus cannot leave this feasting
and gets high on his pains, on that pain so relentless and bitter
now for three thousand years we all gather at Alcinous' feast
and again and again, Troy is crumbling on blind singer's lips

all had ended the way as was drifted around by Sybil
and all happened that was promised to him, to Hecube and Achilles
why did it happen so, and to whom will this plot be disclosed?
cause no one, yes no one really wanted to go to that damn Troy

just think over this, who ever needed for so long
to throw themselves at the walls?
did they really besides fight for nobody's Helen, have no other recourse?
what for were born these stupid and silly ideas?--
maybe only for future of Rome to get line from Aeneas?

yes of course it's one way in the legends, another for real
and the battles and meetings end often not in feast but in weeping
and let sirens pour on our ears honey and whine
all have residue taste on their lips of the foam and iron

so we roam the world, warming alarm under coats
but it's just not a star but the tar that is lighting our roads
and both dry land and sea are full of timberwolves roaming
and the silent debris of our wanderings stick out from waterfoam

here sits Odysseus, having taken his spot by the fire
he remembers the smells of the wood horse's groin's quagmire
how Trojan hats cracked under each and every sword's strike
and Andromache chillingly crying and shaking in her room' confines

then he goes to the shore, that is full of fiction and wanderings
and at nights tries to rush and to push those waves so enormous
and on moon path he walks right toward the Aegean dark
and he lowers his face, and floats to Ithaca

and albeit not even as much faith as pinkey is left to him
he is heavily looking at how at cape in the distance vanish the triems
what was his effort for, why did he oppose the will of Immortals?
and his eyes glimmer palely and into the sea they are morphing..




Одиссея, Александр Мирзаян(неканонический вариант)

Догорая дотла, как ахейская шапка на воре,
Тает в небе луна, и на берег бросается море,
Где сидит человек, отирая соленую влагу:
Он когда-то спешил, он вернуться мечтал на Итаку.

Но куда торопиться теперь, если те, кто и помнил, забыли?
Двадцать лет - это срок, что длиннее и глубже могилы,
Для чего возвращаться туда, где у всех помутится от страха?..
Невозможно вернуться в свой дом, не однажды оплаканной тенью из мрака.

Потому-то никак Одиссей и не может покинуть застолья
И своей упивается горькой, своей неотступною болью.
Вот три тысячи лет собираемся мы на пиру Алкиноя,
И опять, и опять на устах у певца рассыпается Троя...

Все окончилось так, как о том насквозила Сивилла,
И сбылось, что обещано было Гекубе, ему и Ахиллу.
Почему так случилось и кому эту тайну откроют? -
Ведь никто, ведь никто не хотел тогда плыть в эту Трою.

Ну подумай, кому столько лет было нужно бросаться на стены, -
Неужели им дел не хватало без этой ничейной Елены?
Для чего ж родилась эта глупая злая затея -
Разве только, чтоб будущим римлянам род получить от Энея?..

Да, конечно, в преданьях - одно, а на деле бывает иначе,
И кончаются битвы и встречи не пиром, а плачем,
И хоть медом с вином заливают нам уши сирены,
Но у всех на губах остается лишь привкус железа и пены.

Так по свету идем, под плащом согревая тревогу,
Только нам не звезда, а смола освещает дорогу,
И по суше, по морю снуют деревянные волки,
И торчат из воды наших странствий немые осколки...

Вот сидит Одиссей, свое место заняв у огня,
Вспоминает, как пахло в паху деревянном коня,
Как трещали троянские шлемы от каждого взмаха
И как страшно кричала и билась в покоях своих Андромаха.

А потом он на берег идет и скитаньем и вымыслом полный,
И торопит ночами и гонит огромные волны,
И по лунной дороге навстречу эгейскому мраку
Опускает лицо и плывет на Итаку.

И хотя, и хотя на мизинец ему не оставлено веры,
Он глядит тяжело, как за мысом вдали исчезают триеры.
Для чего он старался, бессмертных противился воле?..
И глаза его тускло мерцают в ночи и сливаются с морем.