Анна

                “Туда!” — говорила она себе, глядя в тень вагона,
                на смешанный с углем песок,
                которым были засыпаны шпалы.
                Л. Н. Толстой, “Анна Каренина”

Тягучий летний день пронизанный истомой,
И воздух от жары густеет и дрожит,
“Туда!” — в прохладу, вниз, где ручеек бежит,
Жеманно шелестя в пяти шагах от дома.

Водою ключевой воздушный шар наполнить,
И ниточкой поверх надежно завязать.
“Туда!” — воскликнуть, пальцем указать.
И всплеском слова взрыв, как маленькою бомбой,

Как выстрел, как хлопок. Фонетика удара
Подмяла под себя привычный к шуму слух,
И стынет плоть, и коченеет дух,
И сердце сбой дает в предчувствии кошмара.

Но нет же! — вот в руках обрывки тонкой нити,
И милый ручеек обыденно журчит.
Покой вернулся — пульс размеренно стучит
Вдали от светских драм, скандалов и событий.

Здесь можно жить ничто на свете не меняя,
И радоваться дням, ведь их наперечет,
И думать о своем пока вода течет,
И быть с собой в миру, себя не познавая.

Но только наверху сюжет уже заточен.
Дежурит у руля суровый режиссер.
Он твердою рукой сдвигает влево счетчик,
И цепко смотрит вниз, слегка нахмурив взор.

А там взметнется жизнь, и бурно закружится
Безжалостных страстей крутой водоворот.
И ты взмахнешь рукой, пытаясь зацепиться,
Как будто бы не все известно наперед.

“Туда!” — там странный звук, похоже кто-то плачет.
Как сильно клонит в сон, и как болит висок…
Пускай присниться мир, где можно жить иначе —
Не видеть и не знать тот уголь и песок.