Маргарита человек разумный часть 642

Маргарита человек разумный часть 642


Русалки
Еще на заре человеческой истории люди отчетливо сознавали великое значение водной стихии. Это подтверждает мифология всех стран и всех народов. Вода была местом обитания водяных, русалок и других мифологических персонажей. В водоворотах рек, прудов и озер обычно жил водяной: «Водяной – потому что в воде живёт, страшный, зелёный весь» (д. Рузаново Дивеевского р-на), «Водяной в пруде иль в озере под корягой живёт» (с. Виткулово Сосновского р-на). Водяной был опасен тем, что мог утащить человека под воду: «В воде водяной хозяин. Не ходи купаться-то, а то утащит» (п. Виля Выксунского р-на);
«В болотах да в морях водяной командует, людей топит да корабли» (с. Новый Усад Арзамасского р-на); «Если делаешь что не так, то говорили, что водяной утащит. Он, чай, только за плохие дела утаскивал» (с. Елховка Вадского р-на); «Водяной, если человек тонет, его не спасает, а топит, мучит его» (п. Сарма Вознесенского р-на) и т.п.
Водяной представлялся нашим предкам нагим стариком, покрытым тиной и водорослями. В нижегородских говорах существуют косвенные подтверждения того, что водяной имел антропоморфный облик, ср.: «Водяного-то у нас никто не видал. Страшный, чай… Чай, космы долгие, косматый, с бородой, руки длинные – чай, тащить ловчей» (с. Ковакса Арзамасского р-на), «Водяной-то мужчина, наверно, а русалка – женщина» (п. Сарма Вознесенского р-на).
В воде могли обитать и женские персонажи. Особенно почитались у славян живущие в водной стихии русалки – женские духи рек, озер, прудов и т.д. В нижегородских говорах считается, что русалки обитают в речных водоемах, в омутах, а весной и по ночам выходят из воды на берег, поселяются в лесах, на лугах, водят там хороводы, качаются на деревьях, расчесывают свои длинные волосы, поют песни, заманивают прохожих и стараются защекотать их до смерти.
Сравним рассказы информаторов: «Русалки в воде живут, волосы у них длинные, белые» (с. Ушаково Гагинского р-на), «Русалки по ночам у реки плачут» (с. Княжево Вознесенского р-на), «Русалки вроде как женщины, только ног нету, на их месте хвост. Они путников в воде топят» (с. Новый Усад Арзамасского р-на), «У русалки голова человеческая, а хвост рыбий» (с. Митино Вачского р-на), «У русалок рыбий хвост и мохнатые головы» (с. Ключищи Шатковского р-на) и т.п.
Существует несколько версий происхождения названия «русалка». Так, считается, что оно связано с руслом реки, где, по народному поверью, и обитали русалки. Эту версию подтверждают и материалы нижегородских говоров: «Русалкой её потому и зовут, что руслая – в реке живёт» (с. Елховка Шатковского р-на). Название персонажа может быть связано с русыми волосами, которые у русалок были густые, длинные и покрывали все тело. Еще одна версия: слово «русалка» восходит к латинскому rosalia, означающему праздник весны, плодородия и розы как символа цветущей жизни (Черепанова 1996, с.147).
С русалками связаны также представления о погибших в воде женщинах, девушках, о детях, умерших некрещеными. И в нижегородской мифологии есть материалы, указывающие на связь русалок с утопленниками: «Девки утопшие русалками звались, у них рыбьи хвосты отрастали» (д. Рузаново Дивеевского р-на), «Это когда девка какая взбалмошная утопится, в русалку оборотится» (с. Виткулово).
По мнению некоторых исследователей, у славян на образ русалок наслоились отголоски культа усопших предков. Характерно, что языческий праздник в честь русалок совершался одновременно с праздником весны, когда леса уже одевались листьями. В христианскую эпоху он был приурочен к Троицыну и Духову дням.
В народе считалось, что в русальную неделю, следующую за Троицей, русалки выходят из воды, бегают по полям, качаются на деревьях, могут защекотать встречных прохожих до смерти или увлечь с собой в воду. Вышедшие из воды русалки выбирали себе для жительства плакучие березы, поэтому в русальную неделю деревенские девушки обязательно ходили завивать березки, чтобы задобрить русалок. Кроме того, на деревья женщины вешали пряжу, полотенца, нитки, а девушки – венки.
Отголоски этих обычаев до сих пор обнаруживаются в нижегородских говорах: «Завивали берёзку у нас на Троицу. Бывало, веток наломаешь и домой тащишь, принесём и дом украшать будем. И у всех так» (с. Большая Арать Гагинского р-на); «На Троицу наличник обряжали, рвали слёзку – цветок такой, красивый, да берёзы садили… Вот на Троицу веточки рвали, дом ими украшали, в окошки втыкали, чтоб земля лучше родила» (д. Туркуши Кулебакского р-на); «Вот это на Духов день завивали берёзки, вот её топят в речке, вот это завивать берёзки. Это любой человек мог, да хоть ты делай – наряди да иди пляши, а потом в речку. Такой обычай, наверно» (д. Марьино Вознесенского р-на) и др.
В языческие времена всякая душа причислялась к русалкам. Это древнее верование сохранилось лишь по отношению к детям и утопленницам. Так, в некоторых нижегородских говорах детей, умерших некрещеными, и детей, проклятых родителями, называют русалками: «Русалки-то – это дети проклятые» (с. Пергалей Бутурлинского р-на); «А русалки – это и есть проклятые девки, они в реке живут, могут человека утопить» (с. Большая Арать Гагинского р-на).
На отождествление русалок с душами умерших указывают и некоторые другие обычаи. Например, на русальной неделе, поминая утопленников, родственники бьют на их могилах яйца и призывают русалку; существовало также поверье, что нельзя бросать в воду яичную скорлупу, не раздавив ее – иначе русалки построят из нее кораблики и будут плавать по воде. («Арзамас Н.Н.»).

Огромные змеи, свисающие с деревьев
Одна из популярных нижегородских легенд – это огромные змеи, которые нападают на людей где-нибудь в глухом лесу.
- В каждом районе области есть охотники и рыбаки, которые обязательно имеют историю о некой десятиметровой змее, три руки толщиной, висящую в лесу на ветвях, - вспомнила очередной пример Ольга Ляпаева. – Скорей всего, это относится к страху перед змеями.
Убитого десятиметрового змея никто не видел.

Леший
Самый нашенский из фантастических чудищ – это, пожалуй, леший. В Нижегородской области много лесов, а у них, как известно, есть свой сказочный хозяин. И, наверное, каждый грибник сталкивался с ситуацией, когда не мог выйти из, казалось бы, знакомого леса. «Леший водит!» - говорят в народе.
Есть на нижегородской земле в Тоншаевском районе и совершенно особый леший, корни у которого марийские.
Ате-Малахай, в переводе с марийского «Лесная шапка». Это здоровенный дядька в остроконечной меховой шапке, рост у него с самую высокую елку в лесу. Если встретил его, матерись не матерись, ничего не поможет, лучше сразу бежать без оглядки. Нам рассказывали конкретный случай, когда две девочки повстречали Ате-Малахая. В ужасе они побросали свои корзинки, и грибы из них исчезли. Видимо, Лесная шапка забрал их обратно.
- Он может менять свой рост: от огромного до самой маленькой травинки, - объясняет этнограф. – Может выйти к грибникам в образе обычного человека, но в его облике будет что-то не так. Уши несимметричны, бровей не хватает или еще что-то. По сути он - оборотень. Рассказывают, что он прикидывается трупом лесного зверя. И если охотники увидят, что собаки проходят мимо дохлого зайца, то они постараются уйти от этого места как можно дальше.
Дополняют эту информацию материалы нижегородских говоров, в которых известен мифологический персонаж «шутовка»: «Мужик мой видел шутовку-то. Пошёл он искать лошадь, видит – сидит женщина: титьки голые, хвост как у рыбы. Сидит на коряге, вынула яйцо белое, облупила и ест. Потом она в воду нырнула» (с. Сонино Навашинского р-на).
Примечательно, что в этом рассказе русалка ест яйцо – продукт, который язычники приносили в жертву некоторым духам и которым поминали умерших. Исследователи славянского язычества свидетельствуют, что яйца могли приносить в жертву и лешему: их оставляли на перекрестке дорог, когда искали пропавшую скотину, или отдавали колдуну, который знался с лешим (Черепанова 1996, с. 143).
Леший – хозяин леса, покровитель зверей и птиц – является одним из самых распространенных и ярких образов нижегородской мифологии. Он не столько вредит людям, сколько проказничает и шутит. Леший умеет хохотать, аукать, свистеть, плакать как человек. Самые обычные проказы и «шутки» лешего заключаются в том, что он заманивает человека в лес, сбивает его с дороги, заводит в такие места, откуда никак не выбраться и т.п. В говорах Нижегородской области с этим мифологическим персонажем связаны следующие представления:
«Леший в лесу живёт, кричит больно страшно, инда все звери боятся его» (п. Разино Лукояновского р-на), «В лесу-то леший, он людей пугает, грибы не даёт собирать» (с. Пикшень Большеболдинского р-на), «Леший в лесу людей с дороги сбивает» (с. Ревезень Перевозского р-на), «Бывало, встречали лешего, он, коль злой был, заведёт – не выйдешь» (с. Виткулово Сосновского р-на), «В лесу иной раз леший как ухнет – аж мурашки по телу бегом» (с. Елховка Шатковского р-на) и т.п.
Леший имеет в основном антропоморфный облик: «Леший водится в лесу, похож на человека» (с. Малая Поляна Лукояновского р-на), «Слыхала, леший как старик, вроде с бородой, да почти никто не видел его, кто знает, какой он» (п. Сарма Вознесенского р-на). По своей связи с лесом леший может иметь и зооморфный облик, чаще всего птицы, ср.:
«Леший как птица грач, вся чёрная» (с. Хватовка Арзамасского р-на), «Леший может в птицу превратиться, в сову особенно, привязывается к человеку и летает за ним по лесу, чтобы напугать иль заплутать» (с. Княжево Вознесенского р-на), «В лесу-то попугай живёт. («Арзамас Н.Н.»).

Нижегородские народные верования, традиции и обычаи
В народной памяти до настоящего времени сохраняются уникальные факты, связанные с историей, религией и культурой наших предков. Это в полной мере относится к сфере народной мифологии. Мифологические представления и верования жителей Нижегородской области отразились в сельских обычаях, обрядах, деталях быта, в народном языке.
Мифология является продуктом развития общества в определенный исторический период. Однако в отличие от других общественных, исторически обусловленных явлений народные верования продолжают существовать порой долгое время и после того, как породившие их причины перестали действовать. В силу данной особенности многие верования, которые ведут свое начало с эпохи первобытнообщинного строя, с эпохи язычества, продолжают существовать и в наши дни.
В последние годы в науке усилился интерес к славянскому язычеству – сложной, в некоторых отношениях противоречивой системе мировосприятия, мифологического сознания и ритуального действия. Эта система не была стерта или уничтожена пришедшим ей на смену христианством. Отдельные элементы язычества в более или менее чистом виде сохранились почти во всех этнических славянских зонах в разных формах славянской духовной культуры.
Самой яркой чертой нижегородской мифологии является христианско-языческий синкретизм – тесное переплетение христианских и языческих мотивов в самих мифологических образах и в соответствующих названиях. В нижегородской мифологии можно обнаружить следы различных языческих верований: фетишизма (поклонение неодушевленным предметам, которым приписываются сверхъестественные свойства), тотемизма (вера в сверхъестественное родство между человеком – с одной стороны – и животным и растительным миром – с другой), анимизма (олицетворение сил природы), культа предков и отдельных стихий. Почти все региональные мифологические персонажи представляют собой сложные образы, в которых переплелись элементы разного происхождения.
Переплетение древних фетишистских и анимистических представлений наблюдается в региональном мифологическом образе «красное колесо» «Было такое красное колесо. Если проедет у какого дома – быть там беде» (п. Ревезень Перевозского р-на). Вспомним в связи с этим символическое изображение в форме колеса Солнца – олицетворения той стихии, которая не только давала свет и тепло, но и могла приносить людям несчастья.
Отголоски древних представлений об одухотворении природы, растительного мира обнаруживаются в рассказах жителей нижегородских деревень о связи отдельных видов деревьев (например, дуба или засохшего, необычного дерева) с демонами – нечистой силой. «Да все они нечиста сила – и леший, и водяной, и домовой... Вон там два дуба есть, вот в полночь туда вся нечисть слетается» (с. Круглово Ардатовского р-на); «У нас перед Туркушами мост есть, вот там возле самой Лемети дерево сухое растёт – и не гнилое, а листьев нет. Мать говорила, что на этом дереве в полночь вся нечисть собирается» (с. Туркуши Кулебакского р-на).
В нижегородской мифологии сохраняются также некоторые черты тотемистических представлений.
Элементы тотемизма прослеживаются, например, в земледельческом обряде «вырывания бороды» – пучка колосьев с поля. Исполнение этого обряда у наших предков сопровождалось особыми песнями, призывавшими на помощь волков, лисиц, медведей и других животных. По мнению исследователей, обряд этот связан с древнейшим славянским божеством Волосом (Велесом), который выступал покровителем охотников и скота.
В раннем своем воплощении Волос считался звериным богом, который принимал облик медведя. Предполагалось, что человеческий род ведется от бога, который показывался лишь в образе зверя, а потом снова удалялся на небо (сравним в связи с этим названия созвездий – «Большая Медведица» и «Малая Медведица»).
Обычай оставлять на сжатом поле пучок колосьев «Волосу на бородку» связан с верой древних славян в то, что предки, покоящиеся в земле, помогают ее плодородию. Таким образом, культ звериного бога оказывается тесно связанным и с культом предков. Интересно, что обозначение последней горсти колосьев – «Волосу на бородку» – известно только русским, у западных и южных славян его нет (Рыбаков 1981, с. 225). («Арзамас Н.Н.»).