Эмиграция духа

Не мне бежать из этих палестин,
хоть день за днём, и прямо, и в намёках,
народец, грудь слагающий из спин,
сурово оглашает мне упрёки

за резкий нрав и вольности в глазах.
Я верю: им, торгующим свободой,
гораздо ближе преданности страх,
чем правды обнаженная природа

из книг зимы и музыки дождя,
в тоске уже давно соединённых
на шляпке заржавевшего гвоздя
с креста для ожидаемо спасённых

от муки зла. Намеренно убить -
здесь не зазорно. Позже вам расскажут
о том, сколь непрочна мгновенья нить,
когда гуляешь с вечности поклажей

на фоне верой вспаханных полей
и деревень, униженных надеждой
на то, что небо видится белей,
когда любовь, смыкающая вежды,

не просит платы. Правая щека
для них всего лишь левой повторенье,
ведь в ожиданьи нового пинка
обычный люд не хочет озаренья

суровой болью в каменной груди,
где за души кровавой занавеской
бесёнок шепчет сердцу:
- Не буди
сомнений дух. Он, выданный довеском

к фундаменту телесного, несёт
в себе опасность ломаных решений
и появленью множества забот
в процессе искупленья прегрешений...

И что сказать?.. Бесёнок-то, хоть мал,
но эффективен! Каждый, услыхавший
его совет, за собственный финал
готов отдать и выживших и павших.

Ведь что ни век, то новый эшафот,
устроенный для сотен миллионов,
небрежно корректирует подсчёт
согбенных в безысходности поклонов

стандартных жертв затеянных в царях
о подданных неслыханных радений.
А я не верю. Искренности крах
рождается не в жизни, а на сцене

обычным жлобством ищущих успех
в дурацких схемах выдуманных планов.
Посланник умер. Жаль, что не за тех...
И жаль, что за убожество экранов,

трясущихся в устроенных руках
насильников и жертв. Благие вешки
расставлены в отчаянья песках
как поводы для травли и насмешки

над тем, кто в изначальном видит сон,
а за грядущим - контуры былого,
в которое Создатель был влюблён
и подарил мгновение как Слово.

И я бреду в иронии один
на восемь миллиардов точек света
куда-то прочь из этих палестин,
где адвокат весомее поэта...