серафим и Серафима...

серафим и Серафима
и сказал серафим Серафиме: уже заря
гроз разряд отгремел и стихнул  пугалась зря
шестикрылый плеча коснулся легко паря
тем порвав тишину как цепи на якорях
«восемь лет  не судьба- воспрянешь» поднял хитон
и обрушил на складки юбки луи виттон
Серафиме помог укрыться крестя при том
ведь как будто забылась мыслью кладя бетон
три стены на четвертой окна а дальше всё
и не сад и не поле ширью люпин паслён
и не звездка луны весомей в окне блеснет
тупикового «если» сетью  паук казнен
Серафима не терпит ретушь не терпит грим
Серафима проста в общении с судьбой и с ним
против ретуши многоцветной ей  цвета  три
черный белый и вдохновенный что жжет внутри
вдохновенный из крови венной из тонких жил
красный конь и огонь дом алый в котором жил
лепесток полевого мака поверх межи
что казалось простым и ясным  слезой дрожит
и сказал серафим Серафиме рисуй любовь
не брала для нее ни розовой ни голубой
не крестила крестами черно хоть знала боль
вдохновенным кропила ало бетон рябой
у стены появились раны ничем не смыть
серафим трепетал крылами тревожил сны
отрешенной  в миру позволил житiём прослыть
«нелюдима чудаковата не ждет весны»
серафим обещал забудешь на нет сойдёт
за триасами  мезозою черед грядет
все сотрется мытьем ли катаньем ли битьем
повзрослеешь и шестикрыло берег ее
он уверен он однозначен он сам как Бог
он приближен в познании мира к стопам его
наблюдателен осторожен из стрел набор
пухло розовым ангелочкам он: Я  само
Серафима почти смиренна почти нема
не гулёна веселой девкой по теремам
то вздохнет то смыкает веки дремой дрема
валит с ног жеребенком алым степи  привал
если ей ничего не снится-пиши мертва
Серафима рисует лица уснув едва
всем  одно ничего не сделать хоть пей отвар
из трехмерной палитры цвета осталось два
и один из них черный-черный какой второй
этот цвет на траве точеной дневной порой
в синеве молодого неба где все старо
на гнедой жеребячьей шкуре стальным тавром
он один неминуем казнью бетонных стен
болью  если точны удары до жил костей
Серафима  душой невинна и не из стерв
не звала молодцов на помощь для ратних дел
одинокой бралась за флейцы за мастехин
и укрыла стена в изъянах под балдахин
вожака голубиной стаи что раньше хил
с подоконника цокал крохи у Серафимы
если даже обрушат стену отыщет часть
не изъеденную граффити по кирпичам
так чтоб бережно возвращаясь в ее печаль
и двукрылым став серафимом светло молчал…