Харассмент Елена Проклова и её детская психотравма

СКАНДАЛ

Очередной скандал в шоу-бизнесе: актриса Елена Проклова, звезда советского кино, рыдая, раскрыла страшную тайну – что в 15 лет её принудил к определённому интиму партнёр по съёмкам, известный и влиятельный взрослый актёр, в которого она была влюблена и доверяла ему. Имя не названо, но все поняли, о ком идёт речь – Олег Табаков, на тот момент 34-летний, женатый и с детьми. На съёмках фильма "Гори, гори, моя звезда!" (1969 г.). Так проникся, что преследовал и домогался девочки-подростка три года, манипулировал, давил авторитетом, использовал её первое чувство, злоупотребил доверием, испортил репутацию, нанёс глубокую психологическую травму на всю жизнь – вызвал страх и отвращение к сексуальным отношениям, и в итоге, несмотря на многочисленные романы и три официальных брака Елена Игоревна на настоящий момент разведена, не состоит в отношениях с мужчиной, поскольку боится секса.
Мнения коллег-артистов и прочих публичных личностей разделились – одни поддерживают (меньшинство), другие гневно осуждают, попрекают расчётом и актёрской невостребованностью, а самые бессердечные даже цинично шутят.

А что им остаётся делать? Многие (из страха за свою карьеру) боятся сказать правду о т.н. сфере культуры; что шоу-бизнес – это та ещё клоака; что и в советское время был харассмент.

Я давно говорю: артист – профессия зависимая и греховная. Артисты амбициозны – они хотят переплюнуть Бога: чтобы люди поклонялись им и прощали всё за их т.н. талант. Но за всё в жизни приходится платить...
"Гибель актёров" http://stihi.ru/2017/06/03/5403

И для чего мужчины идут в публичную профессию, тоже предельно понятно: чтобы дамочки сами кидались на шею и не только, сами прыгали в койку бесплатно. Ради карьеры, ради престижа и т.п. Это повышает сексуальный статус, превращает в гипервостребованных альфа-самцов и приятно щекочет самолюбие.

И так везде: во всех странах* и во многих других сферах и профессиях. Достаточно вспомнить пресловутого доцента Соколова, авторитетного и влиятельного преподавателя СПбГУ, любимая приговорка которого была: "Жёны стареют, а студентки 3-го курса – никогда".

Использовать наивную и доверчивую девушку по своей прихоти – они могут себе это позволить, они – не "твари дрожащие", а авторитетные самцы. И хотят доказательств своего влияния и власти. Это старо как мир...

А детская травма – это на всю жизнь. Ещё не такое происходит по причинам детских психотравм...

ВИНА РОДИТЕЛЕЙ

Я считаю, что в трагедии Елены Прокловой и родители её виноваты – юная Леночка не могла с ними поделиться, ей было стыдно – значит, доверительных отношений не было. И противостоять натиску она не могла из-за своей неопытности, влюблённости и зависимости.

Точно так же не было доверительных отношений с родителями (мама – профессиональный психолог(!) в полиции) и у аспирантки Насти Ещенко, убитой и расчленённой доцентом Соколовым: когда этот ПИТЕРСКИЙ УЧЁНЫЙ(!) "интеллигентно" её избил в последний раз, она звонила брату (предпоследний в жизни звонок) и сказала, что ей больше не с кем посоветоваться.

Все мы родом из детства... 

______________________________

* – Благодарю вас за угощение, за приятный вечер, – сказал Хейген. – Вы не могли бы помочь мне добраться в аэропорт? Пожалуй, я не останусь ночевать. – Он взглянул на Вольца с холодной улыбкой. – Мистер Корлеоне предпочитает узнавать дурные новости сразу.
Когда Хейген, дожидаясь машины, стоял у освещённой прожекторами колоннады, он увидел, как в длинный лимузин у подъезда садятся две женщины. Те самые, которых он видел утром в приёмной Вольца: мать и двенадцатилетняя дочка, маленькая красотка с золотистыми кудрями. Только теперь прелестно очерченный ротик девочки вспух, расплылся бесформенным красным месивом. Густо-синие глаза заволокло мутью, длинные ножки подламывались и заплетались, как у подбитого жеребёнка, когда она сходила по лестнице к открытой дверце лимузина. Мать поддерживала её, устраивала на сиденье, повелительно шипела ей что-то на ухо. Потом обернулась, украдкой скользнула по Хейгену быстрым взглядом, хищные птичьи глаза её горели торжеством. Мгновение спустя она тоже скрылась в машине.
Так вот отчего ему не предложили лететь из Лос-Анджелеса самолётом, подумал Хейген. С кинопродюсером летели мать и дочь. Чтобы у Вольца осталось до обеда время отдохнуть и обработать маленькую девочку, ребёнка. И Джонни хочет жить в таком мире? Что ж, остаётся пожелать ему удачи – впрочем, и Вольцу тоже.
<…>
Дон не выказал удивления, когда, возвратясь во вторник поздно вечером из Калифорнии, Хейген рассказал, чем кончились его переговоры с Вольцем. Он только настоял, чтобы Хейген не пропустил ни одной подробности, гадливо поморщился, когда он говорил о красивой девочке и ее мамаше. И буркнул «infamita» – это слово у него выражало крайнюю степень отвращения.

Марио Пьюзо "Крёстный отец" (1969 г.)