Карие, дикие

Мирная рябь алым заревом плавится,
Солнце багровое катит в закат.
Он и она у причала. Смеркается.
Слышен лишь стрекот. И оба молчат...

Тянет к ней руку — она вырывается.
Тянет другую — и снова отказ.
Как же спесива, опять обижается.
В сотый? А, может быть, в тысячный раз?

Горы терпения нужно, чтоб выдержать...
Но любит он, и закрыты глаза.
Вот и сейчас, душу скверною вымозав,
Взглядом сверкнула и снова ушла.

Зябко. Осунулись плечи, ссутулился.
Холод пробрал его плоть до кости.
Хочется в тёплые, нежные кутаться.
Хочется очень... но он вновь один.

Шорох. Чуть вздрогнул, из мыслей враз вынырнув,
Он оглянулся и замер... — тот взгляд...
Карие, дикие смотрят так пристально...
Смотрят... и, всё понимая, молчат.

Что-то родное... и тянет неистово.
В карем том омуте он бы тонул.
Но сердце любит другую, бессмысленно...
Любит одну. И он взгляд отвернул.

Нежные руки коснулись предплечия...
Цвета коньячного смотрят глаза.
Душу могли бы безмолвно излечивать...
Столько дурмана и столько тепла.

Как же разительно миг отличается:
То его тянет, а то он бежит.
Вот и рассвет. Им двоим не прощается...
Но у него к другой сердце лежит.

***

Сколько прошло... дни... недели... и месяцы...
В воду смотрела? В сердцах прокляла?
Только нет пары той, даже не встретятся —
Гордость и глупость всё выжгла дотла.

Вновь тот причал. Блик плывёт полумесяца,
Рябью подёрнуло уголь стекла.
Снова один. Волны о берег плещутся.
Сердце кольнуло... — и снова Она...

Вновь этот взгляд, томный, чуть с поволокою.
И от него он пьянее вина,
Прежнего пуще... и душу на лоскуты...
Он её встретил... — она не одна.

Счастливо ей, взгляд сияет и светится,
Звёзды в коньячных сверкают глазах.
Чуть изменилась улыбка... — заметила...
Взгляд отвела, даже шанса не дав.