Безинертность. Глава 8

«… когда вы начинаете испытывать эмоциональную привязанность к человеку, вы испытываете микростресс, который разрушает ваше восприятие адекватности происходящего. Любя всем сердцем вы не можете остановится в другом, в ненависти ко всему миру, если он прикасается к вашей любви, вы жаждете обладать только в единственном своём лице…
… с малых лет я думал, что такое человек, что он значит в этой природе, зачем он ей нужен. Изучая многообразие нашего мира, ты видишь предназначение каждого, от маленькой букашки до огромных слонов. Они цепочка в этом мире, у каждого своя последующая шкала, для сохранения его таким, каким был создан. Они поглощают друг друга, они цепляют за друг друга. Но делают это с отсутствием поиска высшего назначения. Они не уничтожают друг друга бесследно, они сохраняют балласт, равновесие…
… а мы, люди, с приписыванием себе высшего разума для высших предназначений, рушим, уничтожаем не только несколько мух в день, а разрываем целые цепочки жизненных циклов. И ладно бы себе подобных. Мы не обладаем силой, чтобы восстановить, это исчезает на всегда. Заводим книгу, записываем туда исчезнувшее, захлопываем её, и уничтожаем следующее, чтобы записать…
… не хочется думать, что полностью наш вид — это ошибка природы. Мы не одни такие, но в меньшинстве. Мы с теми, кто так же получил эти аномальные качества, как чувства. Когда эти червоточины начали разъедать наш мозг? А они это делают. У нас нет предназначения. Мы не опыляем цветы, мы не строим подземные каналы, для проникновения влаги, да и много чего такого. Для чего мы предназначены! Для страстей? Для ненависти? Мы самые разумные, облучились, сидя просто так возле первых костров, после первой пищи, сваренной в воде, у которой не мы уравновешиваем русло. Мы стали себе придумывать индивидуальный язык, чтобы не понимать ещё больше друг друга, и ещё больше расходится в строительстве нашего мира. Пусть каждый из нас прекрасный специалист в своей области, но мы не понимаем, когда один говорит другому. Мы пытаемся опередить друг друга, перепрыгивая порой самый важный отрезок в нашей жизни…
…кто как не человек, потакает своему эгоистичному разуму, ещё больше развивая, читая литературу, наполненную переживаниями. Мы вглядываемся в картины, впитываем страсти вместе с краской. А подойди к обычному дереву, вглядись в кору. Увидь необычность структуры её. Ты там есть человек? Нет, тебя нет, ты отошёл, и сам мусоришь бумагой, где малюешь страсть. И ладно бы передавал это фотографично, нет, мы зачем-то придаем значение черному квадрату, красным многоугольникам, жёлтым треугольникам…
И не по линеечки, а от руки, где дрожат линии, и начинает дрожать мозг, что же там сказал художник… Чувствуете? Мелочь… а один говорит: «я понял», а другой начинает его за это ненавидеть, он не понял. А понятливый всегда презирает непонимающих. И тут взрываются бомбы, погибает человечность!...
…Мать ненавидеть меня, за то, что я сын своего отца. А кролики ненавидят друг друга? А кузнечики? Они просто выбирают самку, доказывают, что нормальный самец. И не нарушают шкалу равновесия, продолжается цикличность…»

Кумина делала выписки из книг Марека Коралле. Завтра будут студенты, а ей, не преподавателю, доверили провести лекцию. Она спокойно всегда проходила этапы новой работы, нового задания. Ей хотелось как можно быстрее перейти шкалу, позволяющую ей начать самостоятельную работу. И сейчас, она не признается самой себе, что сильно торопится (нельзя, это всегда ей мешало), но это то, что привлекает её. Доверять знания! Не обучать, а доверять, тем глазам напротив, ещё с такими яркими «искринками» до конца не приглушенных эмоций. И видеть их взросление, правильное принятие мира.
Кумина должна была сегодня сложить чемоданы. Времени ей бы хватило, но у неё было много папок по работам Марека Коралле. Все свои работы она не только хранила на чипах, но и распечатывала, складывала в твёрдый переплёт, и в отдельные, не повреждающиеся,  папки-ячейки.

Ребёнком Кумина давала большие результаты в учёбе. В центрах по шкалам она с такой лёгкостью проходила деления, что решено было забрать её из семьи в Центр Одарённого потомства.
- Мама, сегодня за мной пришлют машину – с абсолютно спокойствием произнесла шестилетняя Кумина – меня заберут в Центр, про который тебе рассказывала моя учительница. Я больше не вернусь в наши комнаты. Сложи мои все вещи, и коллекцию чипов по изучению психологии. Другие мне не нужны, я все и так знаю.
- Хорошо Кумина – мама опустила глаза – через час твои чемоданы будут готовы.
Кумина не сразу обратила внимание, что мама вместо часа, собирала вещи два.  Когда заметила, сделала ей замечание. Кумина была единственным ребёнком в партнёрстве. Партнерство родителей Кумины было идеальным. Сразу её маму выбрали в жены, хотя она проходила все деления немного замедленно. С небольшими способностями она тихо, но упорно изучала, работала, обучала других. Партнёр её был такой же. Решение они приняли так же тихо, что будут продолжать дальше партнёрские отношения, которые не только обоим помогали развиваться, но им дали и комнаты теплее.
 Кумина не знала холода комнат, как многие её сверстницы с которыми она посещала, как способный ребёнок не детский сад, а Центр маленьких потомков высоких планетарных достижений.

- Кумина, твоему Организму пора отдыхать, ты знаешь распорядок дня для восьмилетних детей – произнесла старшая воспитательница Отони, застав Кумину в комнате выделенных книг по прохождению шкал.
Кумина, перекачав за мгновение информацию на чип, безмолвно встала, закрыла электронную книгу, и вышла из комнаты. Отони долго смотрела уходящей девочки в след. Она не знала, как писать на неё записку. Не делать акцент на таком стремление к новым знаниям, или поднять тревогу по присмотру на будущность хранение её памяти. В Центре Одарённости каждый ребёнок был качественным потоком для будущей новой шкалы цивилизации, но Кумина выделялась такой твердостью духа и эмоциональным спокойствием, что казалось у воспитателей и педагогов мог наступить порог эмоциональности. Наверное, стоит так и отправить отчёт за месяц по Кумине.

Кумина шла из нового Центра Психологического Анализа пешком. К вечеру особенно холодно. Но, она решила не застегиваться плотно. Контраст температуры, переносимый телом, в данный момент, помогал быстрее прийти в себя после тяжелого рабочего дня.  Можно идти слегка не спеша, ещё не начали возвращаться с работы жители их города. В сумочке лежал бедж новой работы. Она стремилась к ней самого детства. И уже несколько лет могла посвятить себя ей. Но тот случай Эмоционального срыва в Центре Одарённости, когда ей было 12 лет откинул её назад, на десять лет.
Её быстрое развитие и успехи в учёбе позволили в этом возрасте пройти реабилитацию. Там не было людей такого возраста. Теперь она знала, что детей чаще списывали, единственное она не знала куда, но и не пыталась. А зачем ей это?
  Первый месяц на реабилитации она не помнит совсем, потом все стало легче. Как только она как будто проснулась, сразу смогла привести свой мозг в линейное восприятие, обслуживающие врачи способствовали этому. Для них это был опыт в работе с подростком. Который опять же быстрее их сумел для себя поставить деления и проходить, с не очень присущей такому возрасту быстротой, как считалось до этого.
Кумина узнала позже из работ по психодинамике, пусть её имя и не было обозначено нигде, что это были новые пересматриваемые взгляды на преодоление прохождения Эмоционального порога у детей и подростков. Тогда начали подробно изучать детские нейронные сети, открывались новые лабораторные центры, и уже много потомков сохранялось, без списывания.
Кумина подняла взгляд вверх. Черная мгла окутывала всё, на улице становилось чуть громче от транспорта, и от людей, выходящих из зданий, где они выполняли свои работы по специальностям. Не совсем быстро, но точно не медленно шли в свои комнаты. Не во всех зданиях, где шёл рабочий процесс, различной высоты, были тепловые генераторы. И там стояла уличная температура. Теплогенераторы включались на ночь, чтобы здания не замёрзли и не портилось оборудование. К утренним часам, когда приходили сотрудники, их выключали.
Кумина пошла чуть быстрее, свернув от главной дороги, через маленькие дорожки внутренних дворов. Она заранее просмотрела этот новый путь от работы к новым своим комнатам. Здесь дорога будет чуть длиннее, но зато в прогулке она может думать над работой, которую много лет ведёт никому не рассказывая.
В Центре реабилитации при каких-то процедурах, её юному организму был нанесён вред, и воспроизводить будущее потомство она не могла. Значит у неё не будет партнёра. И много лет, после изучения своего случая психоэмоциональной реабилитации, она провела несколько теоретических исследований на то, что детей и подростков можно отдавать партнёрам с высокой шкалой. Это тема стала двигателем для ещё более быстрого движения по делениям шкал. Внутренне она понимала, ей необходимо провести практическую часть этой работы. И она, скорее всего будет, затягивая всё на много лет. И…конечно ей не дадут ребёнка, но за то все свои годы она займёт для нового витка теории сохранения потомства и развития их цивилизации.
  Прогулка дала свои результаты. Дома, Кумина кутаясь в плед, все равно не могла заставить своё тело не дрожать. Молодая, высокая, темноволосая, собиравшая их в незатейливый, но строгий пучок, она была настолько белокожа, что каждая её родинка, казалось не принадлежит ей. А плавает сверху, отдельно. Тёмные зрачки никогда не расширялись. И маленькими тоненькими точками пронизывали рядом собеседника.
Она сегодня целый день читала лекции для сотрудников Центра по Космическим технологиям.
Это высокая заслуга для неё, как для молодого специалиста своей профессии. Но от этого она не испытывала удовлетворения от работы. Молодые ребята больше её вдохновляли, чем взрослые, даже внимательно её слушавшие. Профессионалы, которые здесь находились, были не просто так выбраны для этого прослушивания. Они многие наверняка знали книги Марека Коралле наизусть. Каждый из них спокойно слушал её, не вводя в свои планшеты новое, или то, что они когда-то упустили, или забытое со временем. Эти люди проходят отбор не по одной шкале. С детства их ведут под присмотром профессионалов, учивших контролировать свои знания и эмоции.
Это было сейчас главным мотивом выступать перед такими людьми. Она знала сама этот путь. И гордилась, что растёт вместе с ними в одно время. Сколько им вместе надо будет менять, исправлять и научить свой мозг, свои нейронные сети правильно реагировать на все внешние факторы, формируя правильное сознание.
   После ужина, она решила не просматривать записи лекции, завтра она все равно ее будет повторять. Центр огромный, и людей для которых она читает тоже много. Новая лекция будет нужна через три дня. Она уже знала, что там будет. Можно не спешить, чтобы не внести туда какое-то не то дуновение. Ведь мысль не стоит на месте. Она постоянно генерирует новый взгляд на прошедшие работы, у любого человека.
Каждый раз, ей, работавшей по другим психологическим разделам, когда вновь и вновь надо было на прямую возвращаться к книгам Марека Коралле, она пыталась представить, а смогла бы она, вот так как он продолжать работать. Когда мир разрушила последняя катастрофа, Коралле был всего лишь подростком, и сумел сохранить спокойный рассудок, чтобы помочь тому миру начать меняться и воссоздаваться. Она читала его другие книги, где он описывал все эмоции, которые тогда его насыщали, они шли и от страха, и от безысходности… Она не знала и половины тех эмоциональных всплесков, даже в названиях, только по книгам. И ей бы совсем не хотелось, чтобы люди вновь к ним возвращались. Нет, никогда.
Поэтому она вновь, твёрдо и уверенно будет другим напоминать о смыслах, вложенных для потомков, этим человеком.