Второе пришествие

Ходил по земле человек необычный,
С ним рядом собака и конь вороной,
Людей удивляло чудное обличье
И речь человека о Правде одной.
Он жил как и все в современной квартире,
Имел двух детей и земную жену,
Но мало кто знал, что во всём бренном мире,
Таких больше нет, кто за Правду одну.
Ни много ни мало исхожено просек,
Ни много ни мало избито дорог,
Всё больше ответов, всё меньше вопросов,
Когда понимаешь, что всё создал Бог.

               II
В стране той великой, где он народился
Погрязли все люди в нечестии и лжи,
Кто продался змию, кто дважды женился,
А кто-то кумиры слагал в этажи.
Не ведали счастья, ругались друг с другом,
Любовь позабыли, воспели разврат,
Отвергли Причастие в неверии глупом,
Гордыня в сердцах возросла во сто крат.
Ища виноватых в плодящихся бедах
Боролись с химерою внешних врагов,
Лукаво мудрили, простое не ведав,
Что спасу им нет от торчащих рогов. 
А он сокрушался, когда с глазу на глаз
Внушал людям Слово спасенья души,
Над тем, что людская беспечность и наглость
Мешает развеять страстей миражи.

               III
Правитель бессменный страны той великой
Призвав Человека к себе на допрос,
Почуя измену, уткнувшись лбом в книгу,
Насупивши брови поставил вопрос:
"Ты это серьёзно? Народу свободу?
Они извлекут из тебя потроха!" 
- Ты верно не понял какую свободу...?
Свободу от собственной воли греха!
Минута молчания косою звенела,
Разбилась икона, упав со стены,
Правитель поднялся, впервые несмело:
"Иди! Ты свободен! На мне нет вины...".
Послушно охранники в миг расступились,
Он им улыбнулся и слёзы из глаз
Суровых мужчин на паркет покатились,
Не выдержал доброго взгляда  спецназ.
Счастливый сынишка жены властелина
Вбежал в кабинет к дорогому отцу,
Застыв на мгновение, ручонками вскинув,
Прижался щекой к незнакомца лицу.
Он поднял на руки ребёнка с любовью
И вышел во двор, прижимая к груди,
А тот, не моргая, глазёнками гордо
Глядел на людей убегавших с пути.
Собака и конь в ожидании верно
Сидели на месте, где Он указал,
Зеваки, толпясь, ухмылялися нервно,
Косясь на собаки звериный оскал.

                IV
Стояли гвардейцы, плечом подпирая,
Холодную сталь войскового щита,
И капельки пота, со лба вытирая,
Промолвил полковник: " Ведь я ж без креста!".
Он кинулся к храму, взмолился иерею:
"Крести меня, Отче! Я каюсь в грехах!"
Священник не медля, себя не жалея,
Всё в миг приготовил, узнав его страх.
Гудела, как улий,  базарная площадь,
Народ, негодуя, ругался, кричал.
И только блаженный, прижав к груди мощи,
Чуть слышно молясь, головою качал.
- Откуда здесь лошадь? И что за порода,
У пса, что так злобно глядит на людей?.
- Эх вы, человеки, какого вы рода?
Ведь пёс добродушнее ваших детей!
Блаженный сел рядом, погладил собаку,
Шепнул коню в ухо и в этот момент,
Висящий на звоннице колокол ахнул,
Земле возвещая последний завет.

                V
Открылись ворота, и словно из рая,
Предстал Искупитель в величии своём,
Он шёл не спеша, с мальчуганом играя,
За ними во след кане-корсо с конём.
И много людей, казалось бы разных,
Воскликнули хором: "да это же Он!".
И в это мгновение, соцветием красок,
Раздался с Небес оглушительный звон!
И люди молчали, звучанию внимая,
И слёзы текли из раскрывшихся глаз,
А Он улыбался, с Земли улетая,
И нёс Его в небо крылатый Пегас.

Вдруг тихо всё стало - покой и блаженство,
Разрушились козни, исчезли враги,
И мир просиял красотой совершенства,
Дарованной Богом без смертной тоски.