Керосиновые смолы горят в божьих лёгких...

Керосиновые смолы горят в божьих лёгких.
На окраине пустыни кровь густеет скоро.
Неустанный шёпот дроби – так расстрелян воздух.
Неизбежная лавина – суть любого спора.

Из земли выходит древо – в землю входит порох.
На бегущего за правдой сеть кидает время.
В тишине не слышно крика: он – безмолвный шорох.
Если в землю входит порох – то взрастает семя.

Солнце в сумеречных бликах омертвеет за день.
Станут тёплыми секунды, угасая в пепел.
Всё, что было и что будет – остаётся сзади.
Только ветер разбросает в ветви птичий лепет.

Старец вынет гильзу с дрожью и вздохнёт устало.
Незнакомец на песке ему ответит хрипом.
У финала есть коварство: его слишком мало
Для того, кто жаждет власти в этом месте диком.

Власть ничтожна и небрежна в перекрёстной брани.
Её след всегда утоплен в пене рта глухого.
Неизбежная лавина никого не ранит,
Пока в ней не прорастает семя злого слова.

Кровь на трещинах пустыни – ветви древа в небе.
Керосиновые смолы в лёгких божьих – свечи.
Старец выстрелил и понял, как споткнувшись в беге:
Пустота немого сердца никого не лечит.

Незнакомец, подмигнув, стал превращаться в холод.
Сон проник ему под дых – и тишина воспела.
Старцу можно уходить: его сеанс расколот
Бездыханной дрожью правды на чужбине тела.

Гильза больше не сгорит и не взорвётся порох.
То, что было и что будет – остаётся сзади.
Птичий лепет – как последний одинокий шорох:
Это вечный блик всего, что омертвело за день.