На краю земли

Мы стояли на самом краю земли: мой отец, я, мой сын и ещё два мальчика –  не из нашей семьи, но тоже из нашего рода. Это было давно, в прошлом веке, в августе 98-го.  Что значит «на самом краю? Значит, на берегу реки. Дальше была не земля, а вода: быстрая, мутная и глубокая - “Буйная Кура”.  Когда-то она навсегда унесла мою бабушку – Сярфиназ. Я тоже не умею плавать. А вот мой отец Алихас и дед Абасгулу плавали прекрасно, могли несколько раз пересечь Куру туда и обратно. Деда я в живых не застал, знаю о нём по рассказам близких, но за отцом наблюдал, он был прекрасным пловцом, хотя и не мастером спорта по плаванию, как мой старший сын, но, всё равно, прекрасным. 
Куру и этот краешек земли, на котором нас тогда кто-то запечатлел, я помню с детства, когда приезжал сюда, в село Уладжалы Сабирабадского района, из Баку в старинный, казавшийся мне, ребёнку, огромным, просторным, дом моего деда Абасгулу, стоявший на сваях над землёй так высоко, что я ходил под ним свободно, не сгибаясь. Помню свежее молоко и большие с поволокой глаза чёрной буйволицы, которую только что подоила тётушка Кюльбикя, жена отцового брата Ханбалы-эми. Эми означает “дядя – брат отца”. 
Посреди двора уходило кроной в небеса широченное древнее дерево – шелковица с невероятно крупными белыми сочными ягодами шах-тута. Дальше, за домом, клубился зеленью щедрый персиковый сад с просвечивающими сквозь листву желтовато-красноватыми пахучими нежными плодами. А ещё дальше сказочно яркими рубинами сверкали в листве роскошные цветы граната, которые превращались в созревшие плоды к середине октября, когда по ночам из тугайного леса возле реки, до которой рукой подать, до самого утра доносился весьма выразительный вой шакалов. В темноте казалось, что они всюду, и всем им что-то надо именно от меня.
Тугайные леса вдоль Куры обычно не широки, всего несколько десятков метров от кромки воды по обоим берегам реки. Площадь такого леса обычно невелика - всего лишь пара десятков метров от кромки воды по обоим берегам реки. Лишь там, где увлажненные площади значительны, тугайные леса превращаются в непроходимые джунгли, напоминающие мангровые заросли. Лесная растительность представлена ивами, разнообразными кустарниками, густо опутанными колючими лозами ежевики, и резко контрастирует с редкой и невзрачной растительностью близлежащих полупустынь. Кстати, на той самой фотографии, где мы возле Куры, за нашими спинами виден кусочек именно таких зарослей. Когда-то на территории нашей страны там обитал знаменитый "тугайный тигр".  Был он меньше своих индийских и амурских собратьев (всего 120-150 кг весом), но имел одну примечательную отличительную черту - "бакенбарды", украшавшие его морду. Последнего тигра уничтожили в конце XIX века, а тугайные леса теперь заметно поредели. 
С этой растительностью связана грустная, но светлая история из жизни старшей сестры моего отца Азизбеим-биби (“биби” – тётя со стороны отца). Тётя была ревностной верующей, не пропускающей ни одной из пяти ежедневных молитв, и невероятной труженицей: лицо её было тёмным от вечного беспощадного загара и морщинистым от ветра. Сколько себя помню, она постоянно трудилась в поле, в саду, или на огороде. Из детей-помощников у неё был только сын – красавец и богатырь Али-Магомед. Мужа у неё не было, да, она и не стремилась замуж. Только, когда я уже подрос и стал студентом, мне поведали её историю. Азизбеим выдали замуж перед самой войной. И так удачно сложилось, что по большой взаимной любви. Не всем так везёт, не всегда такое бывает, но бывает.
В конце первой военной зимы в 1942 году её молодого мужа призвали в армию и направили в учебный полк. Через некоторое время солдат узнал о том, что скоро станет отцом. Видимо, учебный полк находился не так уж далеко от родного дома, и муж вернулся домой на побывку. Настало лето. Счастью Азизбеим не было предела, до родов оставалось совсем немного, кругом война, беда, а их дом навестило счастье. Так казалось юной Азизбеим и её мужу. Но шила в мешке не утаишь, а счастья – тем более. Мужчин на селе практически не осталось, ушли на войну, в некоторых семьях уже получили «похоронки». Вероятно, кто-то из сельчанок заметил следы мужчины в доме Азизбеим и её счастливые глаза… В органы НКВД поступила жалоба…
К дому Азизбеим прибыла группа захвата. Её мужу удалось скрыться в зарослях тугайного леса, поймать в котором кого-либо было практически нереально. Но у палачей свои методы. Они не стали его искать. Они начали избивать его беременную жену. Азизбеим была готова умереть, лишь бы любимый муж остался на свободе. Но любящий мужчина вышел из зарослей добровольно ради жены и будущего ребёнка. Изверги в погонах набросились на него… Только когда мучители устали избивать человека, они бросили его тело в грузовик и уехали. Больше Азизбеим никогда не видела своего мужа.  Не видел отца и родившийся вскоре Али-Магомед. Единственное, о чем им удалось узнать: о том, что он якобы пропал без вести. Возможно, в тот же день, когда его увезли, не приходя в сознание.
Почему я называю эту историю печальной, но светлой? Али-Магомед вырос любящим внимательным заботливым сыном. Отец, которого он никогда не видел, пожертвовал своей жизнью ради того, чтобы его сын и его жена остались живы. И это сбылось. Азизбеим больше никогда не выходила замуж, продолжая любить только его до последнего своего вздоха на Земле. Это история Любви, в которой Любовь всё-таки победила. У Али-Магомеда большая семья, много сыновей и дочерей, внуков и правнуков. Ему есть за что благодарить своего отца…
  Несколько слов о земле моего деда Абасгулу и его отца, моего прадеда Ахада. Абасгулу был младшим сыном Ахада, старшим был Ибад - его родной брат, о котором рассказывали, что однажды, на девятом десятке лет, он посватался и женился ещё раз. На семидесятилетней невесте. Жил Аббасгулу в селе Уладжалы (по-азербайджански Ulacali), работал бакенщиком на реке Куре. И земля его начиналась от края реки. В советские времена в селе Уладжалы был колхоз "Правда", в котором, в том числе, занимались переработкой хлопка. В селе имеются школа, аптека, кладбище, мечеть, магазины, автозаправка. В районе села в течение всего года стоит сухая погода, климат региона мягкий полупустынный, субтропический.
Исторически территория района является составной частью Муганской равнины, области государства Атропатена (начиная с IV века до нашей эры). Найденные в результате археологических раскопок предметы быта свидетельствуют о существовании оросительной системы и развитии сельского хозяйства (VI тысячелетие до нашей эры) Корень слова "мугам" происходит от слова "муг" (оно же - "маг"). "Мугами" – "магами" именовались племена, являющиеся древними этническими корнями азербайджанского народа. Смысловое значение этого слова - "огонь", "пламя". Исторические факты свидетельствуют, что проживающие на территории древней Мидии жрецы "Мугов"-"Магов" были высокоодаренными людьми. Они прекрасно управляли государством, прибегая при этом к знаниям науки, искусства, медицины, музыки и религиозному убеждению. Название местности "Муган", где они проживали, исходит из названия племени. Большая часть территории Азербайджана состояла из деревень и поселков, имеющих в названиях корень "Муг". То, что мугамные напевы тесно связаны с местностью "Муган", легко заметить, например, ознакомившись с творческим наследием великого поэта, историка и философа Низами Гянджеви.
По поводу тайны названия села "Уладжалы" у меня есть несколько гипотез, основанных на фонетическом происхождении этого слова. Ясно, что корень слова – "уладж" ("ulac"). При устном произношении и устном восприятии фонетически слово может восприниматься несколько иначе, искажённо, но в любом случае, будет схоже на исходным словом. Таких, фонетически схожих по произношению слов мне удалось обнаружить два: халадж, тюркский язык халаджей, наиболее близкий к азербайджанскому, распространённый преимущественно в Иране и Афганистане халаджский язык. Число носителей по состоянию на 2000 год составляет около 42000. В ISO 639-3 используется обозначение "тюрко-халаджский язык".
По мнению востоковеда – ираниста С.М. Алиева ядром азербайджанцев, как тюркской народности, явились ведущие огузо-тюркские племена: байат, йива, афшар, бегдили, а также каджары, халаджи, кыпчаки и др. Историческая общность азербайджанской народности сложилась в пределах от реки Кызыл-Узен на юге до Большого Кавказского хребта на севере, от побережья Каспийского моря на востоке, до Армении и Грузии на западе.
Примечательно также и то, что, если тюркоязычные кочевники имели в своём составе монголоидную примесь, то нынешние азербайджанцы относятся к северным вариантам индо-афганской расы и никакой монголоидной расы в своем составе не имеют. Генетические исследования последнего десятилетия на уровне ДНК крови показали, что по мужской линии у азербайджанцев преобладают гаплогруппы, подтверждающие гипотезу о значительной роли автохтонного кавказского субстрата в генофонде этого народа., свыше половины азербайджанцев являются носителями Y-гаплогрупп переднеазиатского происхождения, что хорошо согласуется с теорией заселения Закавказья в мезо- и неолитическую эпоху племенами из зоны «Плодородного полумесяца». Восточноевропейские субклады Y-гаплогруппы  и гаплогруппы центральноазиатского происхождения вкупе охватывают свыше трети исследованных и свидетельствуют о миграциях с восточных и северо-восточных географических плацдармов. Выявлены также гаплогруппы южноазиатского и западноевропейского происхождения, но с довольно незначительной частотой встречаемости.
И второй вариант происхождения слова– "уладж" ("ulac"). Одним из племён, вошедших в состав азербайджанского народа стали Карапапахи, которые делятся на племена теркавюн, или борчалы (они считаются "ханским племенем" и распространяет свою власть на другие племена: сарал, араплы, джан-ахмеди, чахарлы, улачлы… Заметили? УЛАЧЛЫ (ULAC - LI). Идеальное совпадение.
Халаджи, карапапахи или улачлы основали Уладжалы, на самом деле, не самое главное. Гораздо важнее и дороже всего для меня то, что там – край земли моего деда и прадеда…