Обалдеть! Дайте два!

Мне твердили советницы столько раз
и, конечно, тысячи толстых книг:
не влюбляйся в него, этот тип опасен!
но влюбилась я в первый же миг,
аккурат в него — на лицо прекрасного,
истинного циника,
дерзкого, бесстрастного.

И о нас, и о нашей любви под конец
меж знакомых ходили легенды —
это ли не рай и не образец
подражания — до сего момента.

И потом меня извлекали из баров,
и из окон больниц...
и из ран моих извлекали обломки
его стрел, его слов
и моих кошмаров,
и недуга страшного все крупицы,
пока я продолжала любить его, словно,

всё живёт в нас эта любовь исступлённо,
словно эти осколки сложить не поздно,
словно кто-то миловал тех, кто казнённым
с невиновными будет на влажном помосте.

Будто он навсегда простил мою хрупкость,
будто я оставила жизнь его слабостям,
и мы сможем дальше идти в мясорубку,
избегая встречи глазами, реальности.

И когда наконец, я совсем излечилась
и осталась, наверно, почти что жива,
волей Дьявола, что ли, он объявился.

Обалдеть, Преисподняя! Дайте мне два!