Маргарита человек разумный часть 455

Маргарита человек разумный часть 455

Игры русалок
С незапамятных времен практически все европейцы стали особо выделять дни начала лета как особый, мистический период: время буйства, праздничного разгула хозяев и хранителей вод и лесов. Благодаря давно записанным мифам, многочисленным сохранившимся скульптурам и фрескам лучше всего известны античные духи такого рода: нимфы, наяды, силены, сатиры...
Языческие представления соседних народов, прежде всего славянских, стали серьезно изучать и просто записывать гораздо позже. Долгое время к ним относились с пренебрежением: дескать, разве мифология диких лесных племен может сравниться с высокой средиземноморской культурой... Выяснилось – вполне может!
Связанные с началом лета обычаи и поверья у всех славян – и западных, и восточных – были достаточно сложны, а празднества считались чуть ли не самыми важными в году. И сохранялись они, несмотря на официальную смену религии, очень долго, вплоть до наших дней. Хотя, разумеется, даже то, что в ХIХ веке успели записать первые наши собиратели фольклора, – всего лишь осколки, сложить из коих цельную картину исконной славянской мифологии непросто.
Так, бесспорно, что у нас в России главными героями этого сезона почитались русалки. Такие дни и называли русальей неделей. Вопреки распространенному и совершенно неверному мнению это вовсе не женщины с рыбьими хвостами, а вполне обычной анатомии красавицы. Кто они? По одной версии – божества - хранители лесов и рек (ее придерживались первые этнографы: Афанасьев, И.Сахаров), по другой – души умерших неестественной смертью (мнение Д.Зеленина).
Некоторые энтузиасты всерьез считают, что исходно русалки – это реликтовые обезьянолюди («снежные люди»), бывшие тотемными животными. В наши дни многие (в частности, известный историк Б.Рыбаков) склоняются к тому, что русалки – не столько божества, сколько их жрицы. Последнее мнение, на мой взгляд, наиболее близко к истине – по крайней мере для наших мест. На юге Калужской области, по словам крестьян, русалок – выходящих из леса женщин с распущенными волосами – встречали уже в послевоенное время (об этом газета «Весть» уже рассказывала в январе). Неясно и происхождение этого слова. Его выводили и от «русла реки», и от русых волос...
Столь же запутан вопрос и с временем «разгула русалок». В некоторых местах крестьяне полагали, что русалья неделя – следующая за Троицей. В других уверяли, что до нее, седьмая после Пасхи. В то же время и праздник Купалы связан с русалками! Ничего удивительного в таком разнобое нет: древний славянский календарь, несомненно, имел фиксированные даты, однако после принятия христианства крестьянам пришлось наполнить традиционным содержанием новые праздники, большинство из коих «плавающие».
Один из районов, где сложные русальи обряды бытовали до последнего времени, это юг нынешней Калужской области и соседние районы Тульской и Орловской. Именно здесь собрали в ХIХ веке предания и поверья знаменитые И.Сахаров и Д.Зеленин, первыми пытавшиеся разобраться в славянской мифологии. Их работы широко издаются до сих пор, а мы приведем выдержки из куда менее известного учебного пособия по краеведению для гимназий 1912 года В.Кашкарова («Географические очерки Калужской губернии»):
«В Лихвинском уезде Марагосье справляют на семицкой неделе – ездят в гости кума к куме на помеле. В праздник Вознесения молодушки и девушки ходят в лес крестить кукушку. Вырывают с корнем из земли траву кукушкины слезы, делают из нее куклу, кукушку. Ее украшают тряпками и лентами и кладут на разостланный на земле платок. Над платком устанавливают крестообразно подобие дуги, накрывают их холстом и навешивают с двух сторон кресты, припевая:
Кумушки, голубушки,
Кумитеся, любитеся,
Любитеся, даритеся.
В некоторых селах поют иначе:
Ты, кумушка ряба,
Ты кому жена,
Покумимся, кума,
Покумимся, кума.
Поцеловавшись из-под дуги, крестившиеся девушки обмениваются крестиками и считаются кумами до следующего года. Крещение кукушки заканчивается пением протяжных песен и угощением друг друга яичницей. Корень растения уносят с собой и тщательно хранят, думают, что он приносит счастье. В селе Горнем Мещовского уезда на корень надевают крестик и зарывают его в землю. На Троицу из березы завивают венки, а через неделю развивают».
Береза, кстати, вообще главный символ русальей недели. Может быть, в древности она была священным растением? До сих пор крестьяне украшают перед Троицей свои дома березовыми веточками, а несколько лет назад мы неожиданно узнали, что в крупном селе Фоминичи один из классических троицких обрядов – «завивание березок» - существует до сих пор! Е.Тростникова рассказывала:
- Это еще от стариков у нас обычай – березки завивать. В Духов день собираются в деревне, ходят, хороводы водят, песни поют. Старухи всем заправляли, а вообще женщины завиванием руководят. Хотя и мужчины в лес ходят. Попоют в деревне, потом идут в лес. Выбирают место, где рядом ржаное поле. Там тоже попоют, потом находят две небольшие березки, вершины наклоняют и скручивают. Вершинки заплетают, «сажают» в них цветы, лентами украшают. Ну и ходят вокруг этого венка, поют: «Завивайся, венок, завивайся, зеленой, окружись, ощутись, это богу венок, это богу зеленой» и еще: «Окружися, ощутися, от венгерских от русалок...» точно не помню – вот не записал никто вовремя у старух слова! И так березки дугой неделю стоят.
А в воскресенье с обеда снова в деревне собираются и пойдут с песнями. Людей много было, это сейчас на нашей улице три дома осталось. Собираются опять же пожилые женщины, становятся в круг, хоровод водят, поют... Потом идут к этому венку с песнями и там тоже поют: «Развивайся, венок, развивайся, зеленой».
Разовьют, сделают из этих березок два венка – их так называли, но по виду как бы веники или букеты. Березки сломают и сделают эти венки. Цветов тоже в них понасажают, красные платки на них повяжут и идут с этими кустами в деревню, к озеру. Гармошка обязательно, песни, частушки. Какие помоложе – тоже со своими венками идут. Получалось два главных венка и другие. Вот эти два больших венка впереди несли. На озере ужас сколько народу было – и танцы, и пляски, и старинные песни, и новые. Долго веселятся – пока коров уже не придет время загонять.
И тогда говорят пожилые женщины: «Ну, пойдемте заливать». Выходят на плотину, на край, и поют: «Заливайся, венок, заливайся, зеленой». И кидают в озеро их. Платки снимают, а венки кидают и смотрят, как они плывут. Бывало, говорят: «Не, не залился, ни один не залился». Мол, если зальется, потонет – в этом году человек помрет, какой кидает. И сами от себя люди кидают – наломают веток с берез, сделают как веник и кидают. Вот и все – на этом и кончалось». Нам очень хотелось увидеть все своими глазами. Спустя год я специально приезжал в Фоминичи – и «обломался»: в 2006 году завивание березок не проводилось.
Однако юг области – край традиционно патриархальный. Может быть, где-то еще завивают березки и хоронят кукушек? Год назад мы обошли несколько деревень Ульяновского и Хвастовичского районов. Увы, живых обрядов нам увидеть не удалось, а вот совсем свежих воспоминаний о них мы услышали немало. Самым удивительным лично для меня было то, что даже в соседних селах троицкие (точнее, русальи) обычаи существенно отличались. Так, обычай на Троицу украшать рушниками кресты на могилах достаточно распространен повсеместно и продолжает бытовать, в Ульяновском же районе на кресты вешают березовые венки.
- Нет, березок у нас не завивали. Утром на Троицу плели венки и вешали на могилки. Сейчас-то просто так больше ветки ставят на могилки. Ну и рушниками, конечно, украшают. И возле домов обязательно березки ставят, – просвещали нас крестьяне деревни Уколицы.
- Да, такого, чтоб всей деревней березки ходили украшать, у нас не было, – подтвердила бабушка в деревне Крапивне. - Небольшими группами ходили в лес девчонки, кумиться. И в секрете это держали. Венки из веток березовых плели, но в воду их не бросали – домой приносили. И они лежали до следующего года. Считалось, что дом оберегают, чтоб покой был... Вовсе еще не старая женщина добавила:
- Кукушек у нас крестят на Вознесение. И я ходила. Соберемся девчонки да пойдем. Песни поем. Да вовсе не старинные, советские! Гуляем, цветы рвем в лесу. Потом поставим дугу из веток, березки вершинками свяжем. И под нее пролезали по двое девочки лет по 12–17. И считалось, что они покумились, дружить должны. Подхватывает другая крестьянка:
- Кукушек и мы детьми ходили крестить. Нам мама делала - как его... - драченок из яиц. Ну, омлетом называют нынче. Яйца взбивали и в печке запекали. Румяненький такой получался. Яйца варили, иногда пекли. В платочки нам завязывали, - мы детьми были. Ходили в лес. Цветы собирали, гуляли. Березочки две, бывало, наклонят, типа арки сделают. Припевок мы уже не пели, баловались. Драчены ели, конфеты, если были, друг с другом делились...
Еще более подробно про троицкие обычаи рассказала старейшая жительница села Сороки М.Минакова:
- У нас Троица - праздник престольный, на площади всегда ярманка была. Вот там гуляли. Качели делали. Как ребята, «женихи», нас раскачают, vмы орем! Нам, может, по 10 лет было. Говорили, на опушках леса русалки качели делают из веток и тоже качаются... Вылезут и качаются после Троицы, как пойдет русальная неделя.
На Троицу гуляли и на следующий день, до обеда. Пряники привозили, как кони всякие сделанные... Скажешь отцу: вот такие-то кони, красные... Ну, он пойдет, купит. Потом Вознесение. До обеда работали в колхозе, а после обеда собираем яйца, корзинку в руки - и идем. Муки такой, как сейчас, не было. Была простого размола. Насеют на ситах частых, вобьют туда парочку яиц. Да молочка, содочки в тесто, размешают да на сковородку выльют. Он вот такой поднимется! Вот этот драченок напополам режем, идем кукушек крестить. На вершину какую-нибудь идем, березки связываем... Платки снимаем, мешаем их... Все в одну кучу сложим и выдергиваем. Бусы тоже в кучу... Глаза тому завяжут, кто выдергивает. «Чей?» - «Мой, мой!» - «Ну, значит, dы кум с кумой». Потом под этот венок лазаем. А потом, кто кум с кумой, садимся и делим, что принесли из дома. Целуемся…
Интересно, что собственно о кукушке (реальной птице или заменяющем ее венке) никто из наших собеседников не вспоминал. Название обряда они объяснить не могли. Хорошо, что в ХIХ веке успели записать эту деталь! Несомненно ведь, «кукушка» олице-творяла какую-то языческую богиню. Какую? Вряд ли мы узнаем ответ, но приблизиться к пониманию хотелось бы. Интересно также проанализировать различия обрядов и поверий в разных селах, сопоставить их с географией. (Андрей Перепелицын).