Спешу, и вдоль пути витают...

12 мая - день  рождения одного из поэтических "полностадионных" кумиров шестидесятых годов минувшего века - Андрея Вознесенского (1933 - 2010).
Вот несколько моих давних строчек, обращённых и к нему, и к его размашистой яркой образности, - стихи, вошедшие в мою первую "молодогвардейскую" книжку "Всадник-май" (1985), и повторённые в 1997 году в книге избранного "Листы пятикнижья".


Туристка


Кто рядом с белой плавностью церквей
зажёг цветок твоих лазурных джинсов? -
Рублёв Андрей или поэт Андрей
такой находкой чудною разжился?

А впрочем, нет. Фантазиям предел
положен.
Тривиальна обстановка:
ты - отпускница от житейских дел
со льготной профсоюзною путёвкой.

Но от тебя ко мне, - уж не вини! -
блеснуло, как разряд,
как джиу-джитсу:
медовый колокольный звон сродни
замедленной твоей походке в джинсах!

1984


То были, помнится, майские или июньские стихи.
Да и само время жизни было ещё молодым и весенним...
И для широко признанного архитектора стиха,
и тем более для меня, только начинавшего свой путь в литературе.

Но вот, - четверть века спустя, -
и второе моё произведение, уже печально окликающее
Андрея Вознесенского, - стихи осени 2010-го,
года ухода из жизни и его самого, и любимой им Беллы Ахмадулиной:


* * *


Подсвечены клубЫ заката - крылом ли, блюдцем ли летучим,
цезарианской лаской август дарует полноцветье снам.
А в полдне Спаса-Вознесенья сквозит предчувствие о лучшем,
о взлётности, дающей силу горизонталям-письменам.

Ушёл мой брат, Андрей Андреич, и тут же проводили Беллу...
Вот и летят их души рядом, крылами в рифму шелестят.
В эфире баритон стенает цыганский хит про Сингареллу,
и номер "Юности" измялся - лет сорок пять тому назад.

Там Вознесенский во весь голос антимирам бросает вызов
и множит "Треугольной грушей" архитектоники плоды.
Там Изабелла Евтушенке даётся самым первым призом,
чтоб длил он, свадеб не считая, литературные труды.

Я знал их лично, но не близко, не коротко. - И слава Богу!
Как замечал философ Лебедь: "Берлоге не вместить двоих
пернатых..." Каждый, руль сжимая, стремится удержать дорогу.
И здесь, на резком повороте, опасно даже тронуть стих.

На скорости за сто, к примеру. Но, в руки взяв журнал старинный,
я пыль лихих десятилетий с обложки "Юности" стряхну.
Как явственна живая тяга той первой ноты воробьиной,
тех струн сцепленья многозвучий - ко звону звон, звено к звену!

Спешу, и вдоль пути витают охранные фантомы теней -
и фат, и сноб, и хрип эпохи, и и тенор дня, и сибарит.
Всё что-то родственное бьётся в обрывках общих сновидений.
А тот, ширококрылый, вправду - мирволит мне, благоволит...

2010

Между этими двумя поэтическими опусами
уместились и две мои короткие встречи
с Андреем Вознесенским в Москве в ЦДЛ.

Но о них, пожалуй, отдельно и в другом контексте...