4. Бутырский крест. Серафим Чичагов

Серафим (ЧИЧАГОВ)




…………………………………………….Люби живых,…………………………………………….
………………………………………..умей прощать живого………………………………………..
Не рез, не два, Тебя я видел рядом, СПАСИТЕЛЬ В БЕЛОМ, мой хитон не так и чист и светел
рубищем посконным он пропускает КРАСНЫХ ВОД ПОТОК…не защищает умершее тело, от
злых ветров, промозглых вечеров… НЕСЕТ ИКОНЫ ангел, на ладошках трехлетнего ребенка,
но куда? Пути остались к ЧЕРНОМУ ПРЕДЕЛУ, где никого, лишь камни, лишь песок и в нем
ничто ни свято, ни презренно…В НЕМ ДЬЯВОЛ,….. тих в нем не заметен Бог, лишь пустота,
беззвучие, бездонность, как мытарь СОБИРАЕТ С ДУШ ОБРОК.……………………………….
………………………………………………Поможет ли…………………………………………….
……………………………………….в кромешной тьме молитва?…………………………………
……………………………………………...В чем истина?…….…………………………………….
……………………………………………..В чьей правде?…………………….…………………….
……………………………………………...В чьей судьбе?………………………………………….
………………………………………………Осин и верб…………………………………………….
………………………………………...зеленых листьев шепот………………………………………
……………………………………………О смерти? Жизни?…………………………..……………
……………………………………………..Холоде? Тепле?…………………………….……………
………………………………………………Не различить……………………………………………
…………………………………………..начал и окончаний,…………………………………………
………………………………………………В глухой стене………….………………………………
……………………………………………ни окон, ни дверей…………………………..……………
……………………………………………По ней и вдоль нее …………………….…………………
……………………………………………...тропой видений…………………………………………
…………………………………………………..Бредут,………………………………………………
……………………………………….о днях последних возвестив,……………….…………………
….…………………………………………сквозь слабый свет…………………………………….…
…….………………………………………..просеянные тени………………………………………..
………………………………………Пока хватает слез плакучих ив. ………………………………




*** (вертикаль)

Люби живых, умей прощать живого
Спаситель в белом…

Красных вод поток
несет иконы к черному пределу,

в нем дьявол собирает с душ оброк…

Поможет ли в кромешной тьме молитва?
В чем истина? В чьей правде? В чьей судьбе?

Осин и верб зеленых листьев шепот
О смерти? Жизни? Холоде? Тепле?

Не различить начал и окончаний,
В глухой стене ни окон, ни дверей.
По ней и вдоль нее тропой видений
Бредут, о днях последних возвестив,
сквозь слабый свет просеянные тени…
Пока хватает слез плакучих ив.



*** (горизонталь)

Не раз, не два, Тебя я видел рядом,
Спаситель в белом, мой хитон не так
и чист, и светел…

рубищем посконным
он пропускает красных вод поток,
не защищает умершее тело,
от злых ветров, промозглых вечеров.

Несет иконы ангел, на ладошках
трехлетнего ребенка, но куда?

Пути остались к черному пределу,
где никого, лишь камни, лишь песок.

И в нем ничто ни свято, ни презренно,
в нем дьявол тих, в нем не заметен Бог,
лишь пустота, беззвучие, бездонность…
как мытарь собирает с душ оброк.




СЕРАФИМ (ЧИЧАГОВ)
«В древности люди всему предпочитали молитву, и святые отцы при свидании всегда спрашивали друг друга о том, как идет или действует молитва? Действие молитвы было у них признаком духовной жизни... Действительно, молитва есть мать и глава всех добродетелей, ибо заимствует их из источника всех благ – Бога, с Которым молящийся пребывает в общении... Только молитвой можно дойти до Всемогущего Бога, ибо она есть путь к Нему»
 Серафим (Чичагов), митр. Указ. соч., ч. I, с. 34.

«Неисследимы пути Провидения Божия» (Рим.;11:33), предопределяющие пути человеку. Хотя я никогда не забывал молитвенно простирать руки к Богу в надежде на Его милосердие и всепрощение, но мог ли себе представить, что мой первоначальный светский путь, казавшийся естественным и вполне соответственным моему рождению и воспитанию, продолжавшийся так долго и с таким успехом, не тот, который мне предназначен Богом? И как я должен был убедиться в этом? Несомненно, путем испытаний и скорбей. Испытав с восьмилетнего возраста сиротство, беспомощность и убедившись в необходимости проложить себе путь собственным трудом и многолетним учением, я по окончании образования еще в молодости прошел чрез все ужасы военного времени, подвиги самоотвержения, но сохраненный в живых дивным Промыслом Божиим, продолжал свой первоначальный путь, претерпевая многочисленные и разнообразные испытания, скорби и потрясения, которые окончились семейным несчастием – вдовством. Перенося столько скорбей, я вполне убедился, что этот мир, который так трудно перестать любить, делается через них нашим врагом, и что мне предопределен в моей жизни особенный тернистый путь... Несмотря ни на какие препятствия, поставленные мне миром, я исполнил святое послушание и сначала принял священство, а по вдовстве – монашество. Долго я переносил осуждения за эти важные шаги в жизни и хранил в глубине своего скорбного сердца истинную причину их. Но, наконец, Сам Господь оправдал мое монашество в ближайшем моем участии в прославлении великого чудотворца преподобного Серафима. Ныне по всеблагой воле Божией я призываюсь на высокое служение в Церкви Христовой в сане епископа... Небезызвестны мне обязанности епископа и сопряженные с этим саном скорби. Не епископам ли прежде всех сказал Иисус Христос в лице Своих Апостолов: В мире скорбны будете, якоже от мира несте, но Аз избрал вы от мира, сего ради ненавидит вас мир? (Ин.;16:33) .. в наши трудные и лукавые дни голос святителей заглушается голосами и криками главарей разнообразных сект, проповедников бесчисленных вер, отрицаний и новых путей, а за последнее время сторонников беспримерного в истории безумия, христианства без Христа и человеколюбия без имени Божия. Современный дух, враждебный Церкви и государству, религии и нравственности, настолько силен, что епископы обречены на неустанную, многостороннюю борьбу. Кого не ужасает современное стремление образованного общества соделать православный русский народ равнодушным к вере и жизни вечной и, таким образом, наложить на него иго худшее татарского, которое, как известно, стесняло нашу веру, но не уничтожало ее? Как тогда Россия была избавлена от этого тяжелого ига молитвами и подвигами святителей и преподобных, так верую, что и ныне никто иной не может спасти ее от великой скорби, кроме поставленных пасти Церковь Господа и Бога и обязанных говорить, увещевать и обличать со всякою властию».
Серафим (Чичагов),
28 апреля 1905 г. Успенский собор Московского Кремля

…Вскоре после переговоров владыки Серафима с прибывшими в Москву польскими дипломатами весной 1921 г. органами ВЧК у святителя Серафима был произведен обыск, в результате которого у него были изъяты письма главе Римо-католической Церкви в Польше кардиналу Каповскому и представлявшему в Варшаве интересы православного духовенства протоиерею Врублевскому. Эти письма после допроса святителя чекистами 11 мая 1921 г. без всяких оснований были положены в основу совершенно фантастических обвинений владыки Серафима в том, что оказавшись в Польше «как эмиссар российского патриархата» он будет «координировать – против русских трудящихся масс – за границей фронт низверженных российских помещиков и капиталистов под флагом «дружины друзей Иисуса». В результате 24 июня 1921 г. ничего не подозревавшему о надвигавшейся на него опасности святителю Серафиму был вынесен первый в его жизни официальный приговор, принятый на проходившем без присутствия святителя заседании судебной тройки ВЧК и постановивший «заключить гражданина Чичагова в Архангельский концлагерь сроком на два года». Впрочем, находившийся под секретным наблюдением ВЧК владыка Серафим продолжал оставаться на свободе, ожидая разрешения на отъезд в Варшавскую епархию, и был неожиданно для себя арестован лишь 21 сентября 1921 г. и помещен в Таганскую тюрьму.

Просьба дочерей владыки Наталии и Екатерины Чичаговых к председателю ВЦИК Калинину о его освобождении в связи со старческим возрастом и болезненным состоянием здоровья вызвали резолюцию председателя ВЦИК о целесообразности оставить святителя в московской тюрьме «приблизительно на полгодика», и 13 января 1922 г. начальником секретного отделения ВЧК Рутковским по поручению ВЦИК было составлено новое заключение по «делу» владыки Серафима: «С упрочением положения революционной соввласти в условиях настоящего времени гр. Чичагов бессилен предпринять что-либо ощутительно враждебное против РСФСР. тому же, принимая во внимание его старческий возраст, 65 лет, полагаю, постановление о высылке на 2 года применить условно, освободив гр. Чичагова Л. М. из-под стражи». 16 января 1922 г. по постановлению президиума ВЧК уже тяжело заболевший святитель покинул Таганскую тюрьму.
22 апреля 1922 г. в 6 отделении СОВЧК было подготовлено очередное заключение по так и не прекращенному «делу» митрополита Серафима. «Принимая во внимание, – говорилось в этом заключении, – что Белавиным, совместно с Синодом, по-прежнему ведется реакционная политика против Советской власти, и что при наличии в Синоде известного реакционера Чичагова лояльное к власти духовенство не осмеливается открыто проявлять свою лояльность из-за боязни репрессий со стороны Чичагова, а также и то, что главная причина последовавшего освобождения Чичагова от наказания его, якобы острое болезненное состояние, не находит себе оправдания после его освобождения и нисколько не мешает Чичагову заниматься делами управления духовенства, полагаю... Чичагова Леонида Михайловича... задержать и отправить этапным порядком в распоряжение Архангельского губотдела для вселения на местожительство, как административного ссыльного сроком по 24 июня 1923 г.» На основании этого заключения судебная коллегия ГПУ под председательством Уншлихта 25 апреля приговорила владыку Серафима к ссылке в Архангельскую область.

Письмо святителя, посланное им из архангельской ссылки одному из своих духовных сыновей, впоследствии священнику Алексею Беляеву. «Все мы люди, и нельзя, чтобы житейское море не пенилось своими срамотами, грязь не всплывала бы наружу и этим не очищалась бы глубина целой стихии. Ты же будь только со Христом, единой Правдой, Истиной и Любовью, а с Ним все прекрасно, все понятно, все чисто и утешительно. Отойди умом и сердцем, помыслами от зла, которое властвует над безблагодатными, и заботься об одном – хранить в себе, по вере, божественную благодать, через которую вселяется в нас Христос и Его мир. Не видеть этого зла нельзя; но вполне возможно не допускать, чтобы оно отвлекало от Божией правды. Да, оно есть и ужасно по своим проявлениям, но как несчастны те, которые ему подчиняются. Ведь мы не отказываемся изучать истину и слушать умных людей, потому что существуют среди нас сумасшедшие в больнице и на свободе. Такие факты не отвращают от жизни; следовательно, с пути правды и добра не должно нас сбивать то, что временами сила зла проявляет свое земное могущество. Бог поругаем не бывает, а человек что посеет, то и пожнет. Учись внутренней молитве, чтобы она не была замечена по твоей внешности и никого не смущала. Чем более мы заняты внутренней молитвой, тем полнее, разумнее и отраднее наша жизнь вообще. И время проходит незаметнее и быстрее. Для того особенно полезна Иисусова молитва и собственные короткие изречения «помоги мне, Господи» или «защити и укрепи», или «научи» и проч. Молящийся внутренне смотрит на все внешнее равнодушно, рассеянно, ибо эта молитва не умственная, а сердечная, отделяющая от поверхности земли и приближающая к невидимому Небу. Учись прощать всем их недостатки и ошибки ввиду подчинения их злой силе, и, несомненно, ненормального состояния духа. Говори себе: «Помоги ему, Господи, ибо он духовно болен!» Такое сознание помешает осуждению, ибо судить может только тот, кто сам совершен и не ошибается, все знает, а главное, знает наверное, что человек действует не по обстоятельствам, сложившимся вокруг него, а по своему произволению, по своей страсти».
Проведя около года в архангельской ссылке, святитель Серафим вернулся в Москву, которая в связи с пребыванием под арестом Св. Патриарха Тихона и временным захватом обновленцами высшего церковного управления переживала период внутрицерковной смуты. Владыка Серафим временно отошел от активной церковной деятельности, поддерживая молитвенно-евхаристическое общение с духовенством и братией Свято-Данилова монастыря, в котором служил духовник святитель архимандрит Георгий (Лавров) и в котором пребывал архиепископ Волоколамский Феодор (Поздеевский), чья церковная позиция была в это время наиболее близка святителю Серафиму. Однако 16 апреля 1924 г. владыка вновь был арестован ГПУ, вменявшему ему на этот раз в вину организацию прославления преподобного Серафима Саровского в 1903 г. Следствие над святителем Серафимом, оказавшемся в Бутырской тюрьме, продолжалось уже около месяца, когда в мае 1924 г. Св. Патриарх Тихон подал в ОГПУ ходатайство об освобождении 68-летнего владыки, в котором ручался за его лояльное отношение к существующей государственной власти. Сначала проигнорированное начальником 6-го отделения секретного отдела ОГПУ Тучковым это ходатайство через два месяца все же способствовало освобождению святителя Серафима, которому тем не менее по требованию властей вскоре пришлось покинуть Москву.
…В 1934 г. святитель Серафим нашел себе последнее пристанище в двух комнатах загородной дачи, находившейся недалеко от станции Удельная Казанской железной дороги
«Православная Церковь переживает сейчас время испытаний. Кто останется сейчас верен святой апостольской Церкви – тот спасен будет. Многие сейчас из-за преследований отходят от Церкви, другие даже предают ее. Но из истории хорошо известно, что и раньше были гонения, но все они окончились торжеством христианства. Так будет и с этим гонением. Оно окончится, и православие снова восторжествует. Сейчас многие страдают за веру, но это – золото очищается в духовном горниле испытаний. После этого будет столько священномучеников, пострадавших за веру Христову, сколько не помнит вся история христианства».
Арестованный сотрудниками НКВД в ноябре 1937 г., прикованный к постели 82-летний святитель был вынесен из дома на носилках и доставлен в Таганскую тюрьму.
7 декабря 1937 г. Тройка НКВД по Московской области, уже вынесшая в этот день несколько десятков смертных приговоров, приняла постановление о расстреле митрополита Серафима. Приговор приведен в исполнение 11 декабря 1937 г. недалеко от Москвы у деревни Бутово.

______________________

Награды
- Орден св. Станислава III степени с мечами и бантом (1877) и II степени (1881)
- Орден св. Анны IV степени с надписью «За храбрость» (1877), III степени с мечами и бантом (1878), II (1884) и I (1908) степени
- Орден св. Владимира IV (1902), III (1905) и II (1916) степени
- Черногорский орден кн. Даниила Первого IV степени
- Французский орден Почетного легиона (1882)
- Болгарский орден св. Александра «За гражданские заслуги» III (1883) степени и II (1896) степени с наперсным крестом
- Румынский Железный крест (1883).
- Набедренник (1893—1895) за восстановление церкви Двенадцати Апостолов, награждён митрополитом Московским Сергием (Ляпидевским)
- Бархатная скуфья (1893—1895) за восстановление церкви Двенадцати Апостолов, награждён митрополитом Московским Сергием (Ляпидевским)
- Серебряная медаль на Андреевской ленте (1896) в память Коронования Их
- Императорских Величеств 14 мая 1896 г.
- Греческий орден Спасителя II степени с наперсным крестом (1897).